Иосиф. Часть 2

В первые месяцы 1919 года Красные войска нанесли серьезный удар по южной части белогвардейской армады, состоявшей главным образом из донской казачьей армии под командованием генерала Краснова. А за Красновым формировалась на Кубани и Северном Кавказе добровольческая армия генерала Деникина. Мои славные бойцы!

В середине мая красная армия, наступавшая в то время и здорово выдохшаяся, столкнулась со свежими войсками Деникина и начала откатываться назад. Они потеряли все, что завоевали, и сверх того, всю недавно освобожденную Украину.

Как видно, моя помощь в теле Свердлова была очень кстати. Теперь все казачество, все мало-мальски собственники земли и имущества среди крестьян восстанут, озвереют против большевистских банд, выпускающих декреты против них, устраивающих расстрелы и реквизиции! Мой Яков не зря упирался.

Так и есть, контрреволюция превратилась на Дону, в Кубани, Тереке в серьезную силу. Генералы Корнилов, Алексеев, Деникин, Каледин, Краснов нашли себе поддержку в среде казачества, особенно, в среде зажиточных кругов. Как раз накануне VIII съезда, заседавшего в Москве с 18 по 23 марта 1919 года, большевики получили на Востоке со стороны белых сокрушительный удар под Уфой и продолжали отступать.

Мой враг Троцкий посчитал, что вопрос о съезде теперь совершенно малозначительный в сравнении с тем, что происходит на Востоке. Он предложил немедленно вернуть на фронт военных делегатов и решил сам, невзирая на съезд, немедленно отправиться на Восточный фронт, под Уфу. Вот это очень кстати.

Часть делегатов была недовольна: они на несколько дней приехали в столицу и не хотели покидать ее. Я пустил слух, что Лев желает избегнуть прений в военной политике. 16 марта он внес в ЦК предложение: отменить директиву об отъезде, немедленном возвращении, военных делегатов, поручить Сокольникову официальную защиту военной политики, а сам немедленно уехал на Восток.

Обсуждение военного вопроса на VIII съезде, несмотря на наличие значительной оппозиции не остановило его. Ну-ну, погоди, дружок.

Видите ли, положение на фронте казалось ему гораздо более важным, чем выборы и вопросы на съезде, тем более, что он нахально не сомневался в победе той линии, которую считал единственно правильной. ЦК одобрил внесенные им заранее тезисы и назначил официальным докладчиком Сокольникова. Очень хорошо, что он презирает партийный аппарат. Всех обиженных людей я использую против него. Люди корыстны и примитивны. Они любят блага и удобства. А этот требует, чтобы делегаты ехали на фронт, защищать эту несчастную революцию рабочих и крестьян.

Сейчас-сейчас, я тебе устрою. Сначала посмотрим, какая тварь будет защищать тезисы Троцкого, а моих ребят я натравлю на его докладчиков.

Ага! Сокольников. Ну и что же ты скажешь?

«Год тому назад, - говорит он, - в момент полного развала армии, когда никакой военной организации для защиты пролетарской революции не было, Советская власть прибегла к системе добровольческого формирования армии, и в свое время эта добровольческая армия сыграла свою роль. Теперь, оглядываясь на этот период, как на пройденную ступень, мы должны учесть положительные и отрицательные стороны. Положительная сторона его состояла в том, что в ней приняли участие лучшие элементы рабочего класса... Наряду с этими хорошими сторонами партизанского периода были и черные стороны, которые, в конце концов, перевесили то хорошее, что было в этом партизанском периоде. Лучшие элементы выбивались, умирали, попадали в плен и, таким образом, создавался отбор худших элементов. К этим худшим элементам присоединились те, которые шли в добровольческую армию потому, что были выброшены на улицу в результате катастрофической ломки всего общественного уклада. Наконец, шли полугнилые остатки старой армии. Вот почему в партизанский период нашей военной организации развились силы, которые вынудили ликвидировать эту партизанщину.

В конце концов, получилась система независимости маленьких отрядов, которые группировались вокруг отдельных предводителей. Эти отряды, в конце концов, ставили своей задачей не только борьбу и защиту советской власти против завоевания революции, но и бандитство, мародерство. Они превратились в партизанские отряды, которые были опорой авантюризма...»

Это он на нас намекает, на моих дружков царицынских. Сейчас они выступят по очереди и пойдут коллективный вой против военных спецов, припомнят Троцкому все эпизоды и те, что мы накопали с Феликсом в Перми.

Хранитель:

Военная оппозиция состояла из двух групп: с одной стороны, в ней были представлены многочисленные подпольные работники, которых изрядно потрепали тюрьмы и ссылка и которые теперь не умели найти себе место в строительстве армии и государства. Они с большим недоброжелательством относились ко всякого рода выскочкам (а в них недостатка не было), занимавшим ответственные посты. С другой стороны, в оппозиции сильно были представлены передовые рабочие, боевые элементы со свежим запасом энергии, но взиравшим с политическим страхом на то, как вчерашние инженеры, офицеры, педагоги, профессора снова занимают командные позиции. В этой рабочей оппозиции отражалось, в конечном счете, недоверие к своим собственным силам и уверенность в том, что новый класс, ставший у власти, сможет подчинить себе широкие круги старой технической интеллигенции.

Чтобы определить роль Сталина, достаточно сказать, что гнездом в оппозиции был Царицын. На VIII съезде члены царицынской группы представляли ядро оппозиции, в том числе Ворошилов. В период предшествовавший съезду они находились в постоянной связи со Сталиным, который инструктировал их, по-видимому, сдерживая их непомерную прыть, но в то же время, централизуя интригу против военного ведомства. Этим определялась его роль на VIII съезде, обсуждавшем военный вопрос, где произошел интересный эпизод с выбором президиума, когда стараниями петроградской делегации и председательствовавшего Ленина Сталин вошел в президиум съезда вместе с Бухариным, Обориным, Рыковым, Стасовой, Сокольниковым и Мураловым и Сталина. Первые четыре отказались. Сталин не отказался.

Вопрос о составе президиума составлял определение физиономии съезда, хотя бы в предварительном порядке. В порядке дня стоял острый военный вопрос. Для Ленина не было тайной, что Сталин за кулисами фактически возглавляет оппозицию по военному вопросу. Ленин сговорился с петроградской делегацией о составе президиума. Оппозиционные элементы выдвинули несколько дополнительных кандидатур, разные группы по разным соображениям; не только оппозиционные группы, ибо выдвинута была кандидатура и Сокольникова. Однако Бухарин, Стасова, Оборин, Рыков и Сокольников отказываются, признавая заключенное неофициальное соглашение о президиуме обязательным для себя. Сталин, не отказываясь, занимает явно оппозиционную позицию. Он как бы пытается проверить число своих сторонников в составе делегатов съезда. Со своей стороны, Ленин пытается избегнуть голосования «за» или «против» Сталина. Сталин терпит поражение, которому Ленин придает как можно менее личную и обидную форму.

По отношению к военной оппозиции Сталин держал себя совершенно так же, как по отношению оппозиции Зиновьева, Каменева в предоктябрьский период или по отношению к примиренцам в 12-13 году. Он открыто не красовался с ними, но он поддерживал их против Ленина и стремился найти в них опору.

И даже после, на украинской конференции Сталин формально защищал тезисы, выступая докладчиком от имени ЦК; в то же время через доверенных людей он немало поработал над тем, чтобы провалить тезисы. На VIII съезде партии это было труднее, так как вся работа протекала на глазах Ленина, других членов ЦК и ответственных военных работников. Но по существу Сталин и здесь играл совершенно ту же роль, что и на украинском съезде. Как член ЦК, он двусмысленно выступал в защиту официальной военной политики или отмалчивался; но через своих ближайших друзей - Ворошилова, Рухимовича - он вел на съезде подкоп не столько против военной политики, сколько против ее руководителя, Льва Троцкого. С особенной грубостью он натравливал делегатов на Сокольникова, взявшего на себя защиту политики военного ведомства без оговорок.

О связях Сталина с военной оппозицией можно сделать то заключение, что все наличные документы, особенно телеграмма Подвойскому в конце августа и письмо Ленину от 3 октября, доказывают полностью, что Сталин по своей позиции в Центральном Комитете и в правительстве возглавлял оппозицию. Если Троцкий подозревал это раньше, то теперь он был полностью убежден, что махинации Сталина с украинцами прямо связаны с движением военной оппозиции. Сталин не пожал лавров в Царицыне, он пытался теперь взять реванш. Его раздирала жажда реванша.

Сей:

К несчастью, на земле, в этих телах мы не все можем знать и понимать. Я вижу, что Сталин тайный и сильный враг нашей революции. Он продолжает дело Корнилова и Свердлова, имя и честь которого он загубил. Он уничтожает Революцию, методично и жестоко. Чувствует, что в ее победе, даже в возможности ее победы залог его смертельного поражения и вечного забвения.

Там, среди людей, я ему тоже доверяю, как Якову, умершему внезапно, пошедшему на заклание ради великого дела. Я вынужден терпеть его, как своего верного и исполнительного помощника, который может маскироваться простачком. Но сейчас, после смерти Свердлова видно, что ему уже некогда стесняться. Весь его напор направлен против Льва Троцкого и меня.

Как обидно, что там я не могу его разоблачить. А флюгер взглядов населения медленно поворачивается против большевиков. Крестьянская стихия, недавно расставшаяся с крепостным правом, снова хочет возврата царя, сильной и жесткой власти. Они, многомиллионные желания и устремления вновь призывают его к жизни, воскрешают из небытия самый отвратительнейший тип российского тирана. Тиран даст им уверенность и спокойствие, лишит свободы и ответственности. И новый этап рабства опять придется повторить. Видимо мы слишком быстро забежали вперед. Но нет, все было верно. Отступать и медлить было нельзя. Революция свершилась и ее уже не отменить!

А я вынужден метаться между Львом и Иосифом. Один – свой среди чужих, другой – чужой среди своих. Я вижу, сколькие уже вышли и захватили тела видных большевиков. Весь цвет падшего небесного воинства во главе с Семьязой. Что ж, война так война.

В доклад по военному вопросу в основу все-таки были положены тезисы Троцкого, ставшие тезисами ЦК партии. Он напал на меня, доказывая необходимость покончить с пережитками добровольческих методов в строительстве Красной Армии, партизанщиной в войсках и формировать регулярную Рабоче-крестьянскую Красную Армию с железной дисциплиной. В тезисах подтверждалась необходимость использования старых военных специалистов под строгим контролем РКП(б) через систему военных комиссаров. После обсуждения договорились усилить подготовку командиров из рабочих и крестьян, укреплять партийно-политические органы и повысить влияние коммунистов в армии. Против линии ЦК выступила «военная оппозиция».

Мои люди сослались на факты отчёта нашей с Дзержинским комиссии по Перми, где указывалось на отсутствие сколько-нибудь надёжных резервов, на засорение пополнений 3-й армии классово чуждыми элементами, на отсутствие заботы о материальном обеспечении красноармейцев и их бытовых нуждах, на неудовлетворительное состояние политико-воспитательной работы в частях вследствие плохого руководства со стороны Всероссийского бюро военных комиссаров, на оторванность Реввоенсовета Республики от боевой деятельности и жизни Красной Армии, на преступное равнодушие штабов к положению на фронте, на слабую работу советских и партийных организаций в ближайшем тылу 3-й армии. Вот мы вывели, что Троцкий не проводит в армию линию партии, не заботится о классовом составе нашей армии и идет на поводу военспецов старого режима. Одним словом, враг он в наших рядах!

Съезд перенёс обсуждение этого вопроса в военную секцию, затем рассмотрел его на закрытом пленарном заседании, в речи на котором Ленин вскрыл весь вред «военной оппозиции», вред моей оппозиции Троцкому! Жаль, что съезд отверг эту платформу. В итоге в резолюции обобщили опыт строительства Красной Армии и наметили пути ее укрепления. Даже лучше, что секция была закрыта. Не надо всем знать о моем не доведенном до конца нападении на Троцкого.

Но я добился того, что хотел. Авторитет Троцкого зашатался в глазах всей партии. Съездом были осуждены и извращения военной политики партии председателем РВС Республики Троцким - преклонение перед военспецами, игнорирование политических комиссаров в армии.

Сокольников говорит, армия, которая целиком поставлена на службу пролетарской революции, та армия, которая имеет десятки тысяч старых специалистов, на практике показала, что она есть армия пролетарской революции.

А мои, наоборот, Троцкого обвинили в партизанщине. Во как! Мой докладчик Смирнов уже прямо возражал против утверждения Сокольникова, что одни будто бы стоят за партизанскую армию, а другие - за регулярную. По словам Смирнова, в вопросе о привлечении военных специалистов никаких разногласий с господствующим течением в нашей военной политике у нас нет. Основной вопрос разногласий свелся к вопросу о необходимости расширения функций комиссаров и членов революционных военных советов. Создали примирительную комиссию для выработки общих решений; в нее вошли Зиновьев и я, но докладчиком комиссии выдвинут был Ярославский.

Но все же решения съезда были приняты единогласно при одном воздержавшемся. Наша команда успела отказаться от своих наиболее принципиальных позиций. Пока мы вынуждены были присоединиться к общей резолюции.

«Оппозиция» на съезде, получила название «военной», объединила многих партийцев, жаждущих быть военачальниками. Они выступили против военной политики Троцкого. Он опирается в армии на профессионалов, царских военных специалистов, перешедших на службу к большевикам. Подготовленная мною оппозиция объявила их тайными врагами и предателями. Ничего что громкие ярлыки и названия. Главное, чтобы все потихоньку привыкали к мысли, Троцкий – предатель. Я ему еще припомню, как он был меньшевиком. Пока просто время не пришло.

Семьяза:

И не стесняйся капризничать как Нерон, если что не нравится тебе. В этой партии им без тебя не обойтись.

Хотя не очень-то получается переломить ситуацию с ходу.

Ленин и его поддержка народом пока сильны. Но это не надолго. Лучшая и самая отважная часть его гвардии потихоньку погибает в боях гражданской войны, уходит естественным путем от болезней и голода. Скоро он останется в гордом одиночестве.

Флюгер повернется в мою сторону. Особенно после Брестского мира. Не простят ему некоторые из ЦК и другие такого предательства.

Я знаю, что нужно массам. За мной станет большинство моего народа.

Тогда Ленину придется уйти. Силком или своей охотой, уже неважно. Другие тоже вылетят с этой территории как пробки из бутылки. Флюгер настроений народных масс не удержишь руками. Я-то знаю.

Психологическую обработку партийцев и государственных бюрократов надо продолжать, в особенности против Троцкого. Он быстро во всем разбирается, и в военных делах тоже. Разоблачает, враг народа, мою самодеятельность на фронтах. И у него пока все получается.

Ничего, как только Ленин ослабнет, закачается от перенапряжения, так и Льву крышка.

Ясно, к сожалению, не только Троцкому и Ленину, что без царских офицеров-профессионалов армия превратится в партизанскую орду. Поэтому Ленин так беспощадно громит на съезде нашу «партизанщину». И я, как водится, пристроился к вождю, примкнул к нему как ярый сторонник порядка и дисциплины. Я – с вождем. Все видят.

У меня уже скопилась масса должностей. Я возглавляю кроме наркомата национальностей наркомат государственного контроля, десятки комиссий. С марта 1919 года, когда умер Свердлов, я стал еще и председателем ВЦИК. Мне важно еще возглавить Секретариат ЦК, там, где руководство кадрами партии в центре и на местах. Тогда партия станет моей и власть в стране перейдет в мои руки.

Хранитель:

Ленин назначил Кобу главой сразу двух наркоматов: национальностей и рабоче-крестьянской инспекции. Волна продолжается и воссоздает себя. По этим реквизитам его будет легче отыскать в прошлых и будущих жизнях. Не спрячется.

Осетин Джугашвили – это тебе привет из XIX века, когда ты так усилил патриотическую кавказскую войну, что даже некоторые великие поэты успели в ней поучаствовать. Война колониальная, поэтому виновный должен походить в шкуре обиженных национальных меньшинств империи.

Наркомат госконтроля и далее наркомат рабоче-крестьянской инспекции – вновь пришедший деятель, появившийся тоже из Питера, возглавил Контрольное управление при президенте России. После чего был и главой спецслужб, главой страны, и главнокомандующим, и председателем всех министров, как его оппонент Ленин. Успел?

Ленин назначает меня во все важнейшие комиссии. После Якова опасается иметь дело с еврейской компанией, что ли? В свое отсутствие Ленин часто поручает мне вести заседание правительства. Моя власть очень выросла. Я теперь член Политбюро и Оргбюро, дважды нарком, представитель ЦК и РВС на Петроградском, Западном и Южном фронтах и т.д. Время близится. Да, здорово, перепугался Ильич после темной, обросшей слухами истории со Свердловым. Яков собрал в свои руки столько власти, что при его таланте организатора и невероятной дерзости он бы отодвинул вождя еще при жизни от руководства страной и партией. Факт!

Семьяза:

Дальше опять мой любимый национальный вопрос. Вот где все люди ломают себе зубы и мозги! На съезде или еще где, нет разницы.

Как они могут понять и решить, что лучше для одного народа или для другого? Они еще не доросли до того, чтобы быть свободными. Более развитые народы должны управлять и присматривать за отсталыми и примитивными человечками.

Национальное самоопределение – это чушь, которую придумали горячие коммунистические головы. Я их попробую разубедить. Пусть держатся точки зрения, что всеобщность пролетариата, как единой планетарной национальности, сметет все национальные и религиозные перегородки. Железной рукой пусть эта партия заставить все развитые и неразвитые народы подчиниться пролетарской, словом, господствующей государственной идеологии, которая не имеет отношения к этим тупым рабочим скотам. Ведь это именно они возомнили о себе, что могут возглавить мировую коммунистическую революцию на всей планете вместе с большевистской партией Ленина. Их в первую очередь мои сотрудники уничтожат повсюду. Тем более они сами везде лезут на рожон. У них же открытое сердце, пламенная душа, желание быть свободными. Наслушались бредней своего вождя, рабочее быдло.

Ничего, я их научу, кого надо любить и кому снова поклоняться. Свобода в руках людей – это блажь. Они не знают, что с ней делать.

Новую программу партии они, видите ли, вырабатывают.

Съезд уделил обсуждал и вырабатывал новую Программу. Она должна определить задачи партии на весь переходный период от капитализма к социализму. Куда замахнулись? Проект Программы был подготовлен под руководством Ленина комиссией, избранной VII съездом РКП(б). В комиссии, естественно, были разногласия, на VIII съезде выступили два докладчика: от большинства - Ленин, от меньшинства - Бухарин. Борьба развернулась вокруг вопроса о характере построения теоретической части Программы и о праве наций на самоопределение вплоть до отделения. Бухарин как раз и высказал мою будущую точку зрения, что революционному пролетариату не нужна национальность. Его национальность – это бороться с капиталом, с мировой буржуазией. А все нации – сами примкнут к нему. Какой шустрый малый. Давай-давай. Ты мне еще статьи будешь писать, Бухарик.

Право на самоопределение наций вплоть до отделения уже вошло в их дурацкую Конституцию, но с этой точкой зрения я со временем справлюсь. Страну нужно воссоздать в прежнем виде и понимании. Пока лучшей формы, чем отменно работающая империя человечество еще не придумало. Самоопределение это все из той же истерики про свободу человека.

В Европе уже растет идея, противостоящая коммунистическому безумию. Нация – вот основа, фундамент, от которого начнется крах идеи социализма. Шовинизм или национализм лучше всего сплачивают народ и заставляют его крепче подчиняться правящей власти. Демократия, это я еще в древнем Риме показал, все равно идет к диктатуре, к империи во главе с самым достойным.

Так что пусть сочиняют свои программки, мечтают, фантазируют. Народ все равно запросит палки и хлеба. А демократия не даст его сразу. Свободой тоже не накормишь ленивых животных.

В докладе «О работе в деревне» Ленин обосновал необходимость пересмотра отношения к середняку. И что же мы услышим?

В первые месяцы социалистической революции среднее крестьянство колебалось, поэтому партия проводила политику нейтрализации середняка. После революции политика партии в деревне способствовала осереднячиванию крестьянства, середняк стал центральной фигурой в деревне. Опасения середняка, что в случае победы белогвардейцев будет восстановлено помещичье землевладение, а также успехи Красной армии вызвали поворот среднего крестьянина в сторону Советской власти. Ленин в резолюции «Об отношении к среднему крестьянству», принятой съездом, определил новую линию партии по крестьянскому вопросу: уметь достигать соглашения со средним крестьянином, ни на минуту не отказываясь от борьбы с кулаком и прочно опираясь на бедноту. Была принята также резолюция «О политической пропаганде и культурно-просветительской работе в деревне».

Фантазирует Ильич. Ничего не выйдет у большевиков в деревне. Черта с два. Прав был Свердлов, этих сволочей крестьян надо давить, пока сок из них не пойдет. Только так можно заставить их подчиниться советской власти. Они все равно будут саботировать все, что мы предпримем в деревне. Ишь как волком смотрят они иногда. Я видел в Царицыне эти глаза. Все прищуриваются на нашу власть, примеряются.

Семьяза:

Крестьяне не хотят слушать нас? Крестьяне не отдают хлеб? Не желают бежать к социальной революции? Так я их подгоню. Яков уже столкнул лбами социализм и крестьянство, а я уж завершу это славное дело. Тем более Троцкий и другие теоретики уже много раз высказались про мелкобуржуазные пристрастия крестьян, их вечную тягу стать хозяйчиками, хозяевами, владеть землей и имуществом. Это не пролетарии. Их не обманешь грядущим равенством и братством. Они на земле стоят. Пока я их не заставил думать иначе.

VIII съезд РКП(б) закончился. Новая программа партии принята, образовано Политбюро из пяти членов: я, Ленин, Каменев, Троцкий и Крестинский, а также оргбюро и Секретариат ЦК. Съезд омрачен только страшным известием о смерти Свердлова. Вот настоящий большевик был, понимал, какими методами нужно драться за нашу власть. Вижу, Ленин боится после Свердлова ставить кого-то сильного. Поставил председателем ВЦИК М.Калинина, тихого и смиренного. Не такого как уралец-покойник был.

Семьяза:

Яков Свердлов, спасибо тебе. Я взял ненадолго твое тело.

Мне нужно чтобы ты, именно ты отдал приказ о расстреле царской семьи.

Пусть все видят, какие большевички тупые и кровожадные. Моя сила тебя поддержала.

Ты ведь так хотел испытать то, что довелось пережить Иуде из Кариота. Так вот, попробуй, каково быть моей куклой. Вот ты и распорядился насчет царя, и своих единственных союзников левых эсеров оттолкнул, и убийство своего вождя приготовил.

Я хочу, чтобы власть советов была вся по локоть в крови. Лучшие люди идут к вам отовсюду. Отборные, со всех территорий. Мои кожаные начальники пустят кровушку!

Настоящие гвардейцы выходят на помощь этой революции. Прямо в тела этих красных воинов. Отъявленные головорезы, убийцы, садисты, воры и профессиональные провокаторы. Все ко мне! Слушать приказ, запятнайте эту революцию большой кровью и позором. Весь мир пусть содрогнется от зверства большевиков в кожанках.

И все как обычно, грабежи, разбой, мародерство. С обеих сторон, точнее со всех сторон. Темная энергия из глубины народа, выпущенная на волю войной, голодом и хаосом сделает свое дело. Власть сама упадет ко мне в руки. Озверевший народ захочет сильного лидера, не такого лучистого романтика, как Ленин. Я-то знаю народ.

Все по плану. Война охватывает огнем все новые области огромной территории.

Дремучая, малоцивилизованная популяция на этой территории, которую я столько веков дрессировал, опять глядит хмуро и злобно из своих нор. Ждет, чем кончится, кто победит.

А кто посмелее, пытается отхватить себе что-то из власти или имущества.

Убийства, пытки, погромы, издевательства стали повседневностью.

Вот оно, твое страждущее человечество, во всей красе.

Сей:

Злорадствовать не надо. Это ведь ты так давно стараешься уронить все человечество в пропасть, в бездну, откуда нет возврата.

Лживые пророки от тебя и твоими устами пьют твой отравленный мед, на который садятся мухи и разносят твою заразу, умножая падаль повсеместно.

А сам ты упиваешься легкой славой, всемирной славой у неразвитого еще во многих отношениях, особенно в нравственном, человечества. Поэтому и воюешь ты сам с собой руками тысяч и миллионов людей, которых ты втягиваешь в бойню.

Семьяза:

Знаю-знаю, пока не одолеть мне вашу Совдепию военной силой. Интервентов и белогвардейцев никто не поддерживает. Золотопогонников народ ненавидит. Никакого трепета. Они устали от трех лет войны, голода и разрухи. Голодное, жадное до пьянки и утех быдло. И это – наследие Всевышних?

Жаль генерала. Свое дело он сделал. Гражданская война началась, кровь льется. Мои воины умирают в этой земле, превращаясь в семена моего будущего урожая ненависти к этой власти, к этой земле. Всходы большевиков и их потомков не будут для них радостными. – Все лучшее от меня взойдет здесь пышным цветом. Вся белая гвардия, все монархисты, все священники, которых мои красные бойцы в кожанках перестреляли – все будут здесь. Пусть больше крови льется, с них больше спросится.

А из смерти Лавра я устроил настоящую оргию. Красные армейцы поиздевались над телом мертвого генерала. Точно также, неистово, они будут потом обожать меня, когда я стану их гениальным вождем и учителем. Кто встанет на пути, того я заставлю пройти долгий путь от гонений и издевательств до пыток и самоунижения. Забыли меня, марионетки?

Сей:

Остановись, безумец. Ты погубишь миллионы. Ты добьешься всеобщей славы и почитания, но все это не на прочной основе, разве не знаешь?

Ты прекрасно знаешь, что даже эта белогвардейская команда, несмотря на лучшие силы офицерского и генеральского корпуса царской армии, прошедшие школу первой мировой войны, ничего не сможет сделать с народом, который не хочет ее власти, не желает возврата к старому строю. Царизму, демократии миллионеров, или твоей военной диктатуре. Ничего у них не выйдет.

А ты опять хочешь посеять в российскую землю семена зла.

Семьяза:

Зла? Зло – твоя власть толпы, которой ты внушил, что она будет свободной. Я верну порядок и гармонию в мир. Не будет у нас с тобой примирения. Ты хочешь быть выше всех. Я не дам.

Нам приходится туго. Мы потеряли три четверти страны, отвечаем террором белогвардейцам. Мы в кольце фронтов. За нами лишь жалкая территория вокруг Москвы и Петрограда. Но обе столицы по-прежнему в наших руках, и оттуда мы гордо выступаем, как законная власть. Мы боремся с мятежниками и иноземными захватчиками.

Уже давно, с марта 1918 года мой тайный пока еще враг Троцкий возглавляет военные силы Республики. Его бронепоезд носится по фронтам. Его военспецы пока еще руководят армией. Он им доверяет больше, чем политкомиссарам. Я продолжаю наблюдать эти его поразительные результаты. В короткий срок Троцкий создал Красную армию из усталой митингующей орды. Но он упустил из виду аппарат партии, а я его приручу и настрою против Троцкого.

Семьяза:

Мировая революция – еще одна фантазия большевиков. Никогда ее не будет в действительности. Слишком раздирают человечество пороки. Мне проще создать новую церковь и религию на базе их социалистической утопии. Я им все дам, и святые мощи, и иконы, и пастырей, и священников. Главное не дать им заниматься теориями, изучением вопросов, критическим анализом действительности. И не надо никаких выводов, а то можно далеко зайти, столкнуться с необходимостью что-то менять в общественной жизни. Лучше пусть все сохранится как есть.

Моя мировая революция будет превращена в обычное расширение границ империи. Это всем понятно и доступно пониманию обывателя. Я дам им величие страны, причастность к великим начинаниям и свершениям. Видя такую революцию, как завораживающее зрелище, они покорно, как овцы, пойдут за мной.

[Мировая революция]

А если вспомнить первые опыты мировой революции, что приходит на ум? Вот, с 9 на 10 ноября 1918 года началась революция в Германии. Ленин тогда оказался прав, с этими империалистами можно было поиграть в кошки-мышки. Реальной картины в своей стране, оказывается, они не знали. И мы не знали, поэтому так все бились против «Брестского мира», который он так защищал.

Сей:

Не знаю почему, но я верю, надо спасать Германию. Словно я чувствую, что-то страшное случится через несколько лет. Это умный и толковый народ вдруг съедет куда-то вбок и потеряет лицо. А во главе станет какой-то маньяк. Я всем существом ощущаю этот отвратительный план. Отсюда, из Германии Маркса и Энгельса, Гегеля и Фейербаха придет чума на весь мир! Что же делать?

Революция свершилась в Германии. Ну, хм-хм. Социалист К.Либкнехт с балкона королевского дворца провозгласил создание новой республики Советов в Германии. Вторая великая империя исчезла с европейской карты. Ну и где же ваши немецкие деньги, господа капиталисты и их прихвостни? Не клеится тут у вас что-то.

13 ноября 1918 в связи с подписанием перемирия между союзниками и Германией советское правительство объявляет об аннулировании заключенного в марте Брестского мирного договора. Следом уже с 1 декабря начинается оккупация Германии союзными войсками. Англичане, французы и прочие тут как тут, пришли поживиться, поплясать на костях революции. 24 декабря расстреляны революционные матросы. 15 января 1919 года солдаты-добровольцы подавляют восстание группы «Спартак» в Берлине. Руководители восстания Карл Либкнехт и Роза Люксембург арестованы и затем по пути в Моабит расстреляны.

Семьяза:

Так и надо. Поделом. Мои бойцы постарались.

А вообще, ни в какие ворота. Совсем обнаглели эти райские воины. Всюду хотят распространить свою коммунистическую заразу. До Европы добрались, до цивилизованной мною Европы. Я их воспитывал, культивировал их индивидуализм, размножал их религии, дал им культ силы, богатства, успеха. Откуда там прижилась эта мерзость? Хватит!

Азазель, давай дуй в Германию, пора тебе привести в чувство эту одичавшую от свободы Европу. Сначала накажи Германию и Австрию, потом дальше по списку! Они, европейцы, хлипкие, возьмешь их голыми руками. Ты хороший демагог и в политике дока. Вперед!

Кстати, постарайся для Европы найти окончательное решение коммунистического вопроса. Словом, всех, кто из Рая или хоть каким-то краем соприкасается с их людьми, названиями, делами – всех в печку. Всю эту грязную шваль замучить и заморить голодом и работой. И не бойся никаких пророчеств. Стоит только тебе выйти, ты сразу ощутишь всеобщее обожание. Люди стосковались по войне и ненависти. Им понравится.

И что? Мы помогали товарищам, тайно передавали оружие германские революционерам. Ведь мировая революция вроде как надвигается. Тогда же, 12 ноября 1918 года случилась новая революция, уже в Австрии! Еще одна монархия была сменена республикой. Однако и в Германии и в Австрии все закончилось победой умеренных социалистов и образованием буржуазных республик. Несильными оказались социалистические настроения в массах. Предпочли старое буржуазное болото. В нем спокойнее.

Тем временем в марте 1919 года происходит революция в Венгрии. Коммунисты во главе с Белой Куном захватывают власть в столице. Бела Кун был военнопленным, вступившим в России в ряды большевиков. Местные коммунисты создают Венгерскую республику. Троцкий в ЦК предлагает немедля идти ей на помощь.

Я, как обычно, не участвую в пустых разговорах. В Киеве сформировали, было Интернациональную дивизию, но деньги для нее почему-то никак не приходили. Венгерская республика вскоре пала и без нашей помощи. А наше собственное положение куда сложнее. Наступает Колчак, и генерал Юденич стоит у Петрограда. У Юденича английские самолеты и танки, солдаты хорошо экипированы. Наши шансы невысоки.

Семьяза:

Все. Генерал и Яков Свердлов – отработанный материал. Оба мне не нужны больше.

Якову дали по башке. Наверное, догадались о его роли в убийстве царя и покушении на Ленина. Подозреваю, Троцкий оказался умнее других. Он и приказал убить меня ударом по голове. Что ж, долг платежом красен. Сочтемся.

Лавр сделал все что мог. Его доблесть еще вспомнится хорошим людям.

Итак, уже три попытки убить вождя российского коммунизма. Только с третьего раза удалось хорошенько зацепить его. Теперь будет легко дожимать его. Он уже фактически инвалид. Я вижу, сосуды поранены, а работает он на износ. Так что, быстро израсходует себя. Я помогу ускорить дело.

На другой день после съезда, 24 марта мы, наконец-то оформили наши отношения с Надей Аллилуевой. Стали мужем и женой. Все борьба, война и прочее. Она просто спасает меня от этой бесконечной круговерти.

25 марта на пленуме ЦК РКП(б) меня утвердили членом политбюро и оргбюро ЦК РКП(б). Я расту в аппарате. Мое влияние увеличивается. 30 марта постановлением ВЦИК я утверждён наркомом Государственного контроля. Теперь мне предстоит контролировать работу государственного и партийного аппарата. В моих руках важные нити.

Теперь мировая революция. В марте я как член делегации РКП(б) принимаю участие в работе I конгресса коммунистических партий разных стран, созванного по инициативе В.Ленина и большевиков, где был основан Коммунистический Интернационал. Руководил этим конгрессом Ленин. 3 апреля, моя любимая дата, я в качестве наркома госконтроля выступаю с докладом о проекте декрета о реорганизации Государственного Контроля на заседании Совнаркома. Я заставлю себя слушать. Всех, и троцкистов, и левых, и самого Ленина если нужно. Даже хорошо, что они меня еще не воспринимают всерьез.

[Война]

Май 1919 года. Колчак потерпел сокрушительное поражение на подходе к Самаре. Началось разложение колчаковской армии и массовый переход на сторону Красной армии. Тем временем Юденич внезапным ударом прорвал фронт на северо-западе и начал наступление на Петроград (всего один корпус), но его агенты проникли в окружавшие Петроград гарнизоны.

19 мая 1919 года я прибыл в Петроград. Действовал привычно. Электричество отключено, при свечах обыскиваем квартиры «бывших». Расстреливаем заложников: аристократов, офицеров, царских чиновников, священнослужителей. Петроград погрузился в привычное для меня безумие – кровь, кровь и кровь. Внутри города сопротивление было сломлено. Здесь Юденичу никто не поможет. По прямому проводу сообщил Ленину о положении под Петроградом и о мерах, принятых для укрепления фронта.

По моему распоряжению все отряды объединены под командованием начальника авиации 7-й армии. Оборонительные сооружения строили тысячи рабочих и работниц Петрограда. Тщательно охранялись все объекты оборонного значения. Въезд в Петроград ограничен. Подступы к городу охранялись заградотрядами. Установлено усиленное наблюдение за дорогами. Все мосты заминированы – на тот случай, если врагу удалось бы прорваться к городу. Все запасы топлива и промышленного сырья были взяты на учёт.

22 мая я еду из Старой Руссы в район Гатчины, находящийся под непосредственным ударом белых, и сообщаю Ленину о положении на фронте под Гатчиной. 25 мая я в Кронштадте, знакомлюсь с состоянием Балтийского флота, а спустя три дня возвращаюсь в Петроград из поездки по фронту.

В Петрограде и в штабе фронта оказались шпионы и белогвардейские заговорщики. Под моим руководством они были раскрыты и обезврежены. Однако не все шло гладко. Измена 3-го Петроградского полка, в котором служило немало выходцев из кулацких семей, омрачила дело. Бывшие царские офицеры организовали мятеж этого полка в ночь с 28 на 29 мая. Мятежники убили командира и комиссара полка, зверски расправились с верными Советской власти бойцами и командирами и перешли на сторону врага.

В начале июня я обратился к войскам, обороняющим Петроград, с призывом к борьбе с дезертирами и предателями на фронте. Провел централизацию управления Западным фронтом.

Я просил прислать подкрепление. Ленин немедленно отдал приказ послать в 7-ю армию три полка. По их прибытии 12 июня отход советских войск на нарвском участке прекратился. 12 июня 1919 года восстали гарнизоны двух фортов под Петроградом – Красная Горка и Серая Лошадь. Я принимаю меры. Подтянуты к мятежным фортам корабли Балтийского флота. 15 июня 1919 года одновременным ударом с суши и с моря мятеж подавлен.

Все атаки врага, рвавшегося к Гатчине и Царскому Селу, были успешно отбиты. 13– 17 июня мятеж против Советской власти на фортах Красная горка, Серая лошадь, Обручев мною подавлен.

Белогвардейским частям Юденича удалось приблизиться к Красной Горке – ключу Кронштадта. В этой обстановке заговорщики на Красной Горке подняли мятеж. В ночь на 13 июня его главари, которым удалось склонить на свою сторону отсталую часть гарнизона, разоружили и арестовали всех коммунистов и преданных Советской власти бойцов и командиров. Обманным путём им удалось захватить в плен коммунистический отряд кронштадтцев, прибывший для усиления гарнизона Красной Горки.13 июня – руководители мятежа обратились к остальным фортам и Кронштадту с призывом присоединиться к мятежу. Но поскольку Кронштадт остался верен Советской власти, батареи мятежной Красной Горки стали обстреливать красный Кронштадт…

13 июня, вечером нанесён удар по контрреволюционным гнёздам заговорщиков в самом Петрограде. Органы ВЧК произвели массовые обыски в буржуазных кварталах города и в иностранных посольствах. Во время этих обысков было изъято 6626 винтовок, 141895 патронов, 644 револьвера. 14 июня приехал в Ораниенбаум, где провел совещание с представителями морского и сухопутного командования, командирами и комиссарами частей Береговой группы о плане наступления на Красную Горку. 15 июня выехал из Ораниенбаума в район боевых действий для руководства операцией по захвату Красной Горки. 16 июня послал телеграмму Ленину о ликвидации мятежа на фортах Красная Горка и Серая Лошадь, где позволил себе обозначить, в конце концов, свое место среди других командиров революции. Я писал:

«…Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом. Сталин». 16 июня я прибыл на форт Красная Горка, где участвовал в митинге моряков Балтийского флота и частей Красной Армии. 22 июня сообщил Ленину о начавшемся наступлении частей Красной Армии на Петроградском фронте. Я им показал, как надо работать. И как можно работать без этого нахального выскочки Троцого. Как будто и так не ясно всем, что он – дутый авторитет.

3 июля я приехал в Москву на пленум ЦК, который признал полномочия, данные мне 17 мая 1919 года Советом Обороны Республики по оказанию помощи в организации обороны Петрограда, оконченными и выразил полное удовлетворение его деятельностью. ЦК назначил меня членом Реввоенсовета Западного фронта. ЦК, заметьте, а не какой-то Троцкий.

Хранитель:

Рассказы о роли Сталина, как защитника Петрограда, основаны, как это ни странно, на умышленном анахронизме. Юденич дважды в течение 1919 года пытался взять бывшую столицу: в мае и в октябре. Первое нападение было основано на внезапности. 14 мая корпус генерала Родзянко прорвал фронт 7-й армии между Нарвой и Гдовом, занял Ямбург и Псков и начал быстро продвигаться к Петрограду, Гатчине, Луге. 7-я армия, защищавшая Петроград, была крайне ослаблена в пользу более важных фронтов.

Командующие армией, лучшие командиры, комиссары и целые части были переведены на юг. Временный командующий (начальник штаба) вошел в сношения с Юденичем и дал ему возможность завладеть рядом пунктов. Часть командиров 7-й армии, отправившейся на Петроград, организовала заговор в окружающих столицу гарнизонах: Кронштадте, Ораниенбауме, Красной Горке и Красном Селе. Заговорщики были тесно связаны с Юденичем и намеревались занять столицу одновременно с войсками его армии. Заговорщики надеялись на поддержку недовольных матросов и, особенно на помощь военного флота. Но матросы двух дредноутов не поддержали восстания, а английский флот держался в стороне.

Несколько морских портов были покинуты слабыми гарнизонами в панике. Но, во всяком случае явной и грубой натяжкой являлась попытка связать измены тех или иных полков, формировавшихся под наблюдением партийных организаций, с Костяевым. Способный генерал Костяев не внушал доверия и Троцкому. Вацетис, однако, отстаивал его, и Костяев недурно дополнял вспыльчивого и капризного главного командующего. Заместить Костяева было нелегко. Никаких данных против него не было. Что касается Надежного, то ему пришлось через четыре месяца командовать 7-й армией, которая отстояла Петроград. Вина Окулова была в том, что он стремился соблюдать уставы и приказы, не соглашаясь участвовать в интригах против центра. Особо настойчивый тон Сталина в телеграммах объясняется тем, что он чувствовал опору в Совете Восточного фронта, где были недовольны главкомом и переносили это недовольство на Троцкого.

Из Москвы пришлось спешно укреплять 7-ю армию и восстанавливать положение. Зиновьев, руководивший партийной и советской работой в Петрограде, не был создан для таких положений и сам сознавал это. Для организации отпора Юденичу был послан Сталин. Он вполне успешно справился с задачей, которая требовала твердости, решительности и спокойствия. Это первое наступление было быстро и легко ликвидировано.

Что касается заговора, то и это предприятие оказалось авантюрой. 12 июня 1919 года только одна Красная Горка оказалась в руках заговорщиков. После обстрела Кронштадта Красная Горка была 16 июня занята отрядами красных моряков. И Сталин телеграфирует Ленину:

«Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой. Сталин». Иначе как политическим фиглярством это назвать нельзя.

По поводу этой похвальбы нарушением существующих законов, декретов, порядка и пр. Троцкий как-то сказал Ленину: у нас в армии заводится режим великих князей. В царской армии наряду с военной субординацией существовала неписаная субординация: великие князья, занимавшие те или другие командные или высокие административные посты, игнорировали нередко стоящие над ними власти и вносили в управление армии и флота хаос. Троцкий обратил внимание Ленина на то, что Сталин в качестве члена ЦК заводит в армии режим великих князей.

Ленина коробило от этого тона грубого вызова и хвастовства. Из Петербурга можно было в любой момент снестись с Кремлем и со штабом, заменить плохих или ненадежных командиров, усилить штаб, то есть сделать то, что каждый из основных военных работников делал много раз на фронте, без нарушения правильных отношений и без подрыва авторитета командования армии и ставки. Сталин не мог поступать так. Его черти раздирали только от одной мысли, что ему придется общаться с Троцким, или, чего доброго, обращаться к нему, как старшему по должности в военной иерархии Республики.

Он мог чувствовать свое преимущество над другими только унижая их. Он не мог испытать удовлетворения от своей работы, не проявив пренебрежения к тем, кто стояли над ним. Не располагая другими ресурсами, он превращал грубость в ресурсы и демонстрировал свое особое значение пренебрежением к учреждениям и лицам, которые пользовались уважением других. Такова была его система продвижения своего авторитета за счет подрыва и разрушения других.

Октябрь 1919 года. Юденич начинает новое мощное наступление на Петроград. С использованием английских самолетов и танков. Ленин уже решил сдать бывшую столицу, но Троцкий отстоял город. Лучше бы они сдали этот город. Тогда бы Троцкий потерял свой образ вождя революции. Ну, а я снова на Южном фронте.

Хранитель:

Первый набег Юденича с ничтожными силами имел эпизодический характер и прошел для партии, поглощенной Восточным и Южным фронтами, почти незамеченным. Положение было восстановлено; и снова все внимание было перенесено на Юг. Тем временем к началу августа белые войска отошли в исходное положение. Но именно отошли. Они не были разгромлены. Юденич продолжал свои формирования. Под прикрытием Эстонии и при самой напряженной помощи Англии он сформировал в течение ближайших четырех месяцев очень серьезную армию, обильно укомплектованную офицерством и прекрасно вооруженную. Корпус превратился в Северо-Западную армию, которая насчитывала около сотни батальонов и эскадронов.

Второй поход начался очень успешно для Юденича, и борьба за Петроград сразу получила глубоко драматический характер. Считая, что нам не справиться со всеми фронтами одновременно, Ленин предложил сдать Петроград. Восстал Троцкий. Большинство Политбюро поддержало его.

Борьба за Петроград приняла крайне драматический характер. Враг был на виду у северной столицы, которая была подготовлена к борьбе на улицах и площадях. Когда в советской печати шла речь об обороне Петрограда без дальнейших определений, то имели в виду всегда этот второй, осенний поход Юденича, а не весенний эпизод. Но осенью 1919 года Сталин находился на Южном фронте и к обороне Петрограда не имел никакого отношения. Однако именно весеннее наступление на Питер и его отражение Сталиным было позднее раздуто его карманными историками как важнейшее сражение гражданской войны.

Вторая половина 1919 года. Деникин взял Курск (сентябрь), Орел (октябрь). Движется к Москве. Я направлен ЦК на борьбу с Деникиным. В конце октября Деникин потерял Орел. Началось отступление белой армии. На моем Южном фронте создан знаменитый конный корпус под водительством бывшего царского вахмистра Буденного. Его конники разгромили отборные казачьи части генералов Мамонтова и Шкуро. Захвачена масса трофеев, все бронепоезда противника. Непобедимость конницы Мамонтова и Шкуро развеяна как миф. И я, Сталин, разрушил этот миф с помощью верных мне конников Буденного. Утер нос зазнайке Троцкому. Не только он побеждает на фронтах.

Семьяза:

Хватит с войной. Война мне надоела. Да и опасное это занятие. Пора возвращаться в столицу, брать власть в свои руки, пока все эти пламенные большевики гибнут на фронтах. Быстрее бы они уже все ушли и расчистили место для моей гвардии. Благодаря моим усилиям и расставленным нужным людям, никто уже не любит их советскую власть как раньше. Крестьяне, так просто ненавидят наши кожанки. Все верно, они меня уже ждут. Нового правителя страны!

Поиграем с ними в капризного «Нерона».

Уже с осени 1919 года я стал писать язвительные заявления в ЦК и Ленину. Например, прошу об отзыве с фронта, вроде такого: «Во-первых, я немного переутомился… да будет мне позволено на известный период оторваться от бурной, не знающей отдыха, фронтовой работы в опаснейших пунктах и немного сосредоточиться на спокойной работе в тылу (я немного прошу, я не хочу отдыха где-нибудь на даче, я добиваюсь только перемены работы – это будет отдых)». Или вот так (в телеграмме Ленину): «Еще раз напоминаю о моем требовании отозвать меня и прислать другого, заслуживающего доверия ЦК. В случае упорства с вашей стороны вынужден буду уйти сам…».

В октябре я отправил в письме Ленину стратегический план наступления на Деникина из района Воронежа через Харьков – Донбасс на Ростов. Я настаиваю на утверждении своего плана: «Без этого моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что даёт мне право или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к чёрту, только не оставаться на Южном фронте». Мой стратегический план разгрома Деникина был одобрен Лениным.

Ленин хочет послать меня формировать срочно Южный фронт для борьбы с Врангелем.

Но мне-то надо в Москву, туда где мой аппарат. И отвечаю я почти грубо: «Вашу записку о разделении фронтов получил. Не следовало бы Политбюро заниматься пустяками. Я могу работать для фронта максимум две недели, нужен отдых, поищите заместителя…». Выбрал тон такого храброго служаки, обиженного постоянными кознями врагов. Ленин меня жалеет, поэтому сообщает в письме Иоффе: «Например, Сталин… судьба не дала ему ни разу за три с половиной года быть ни наркомом РКИ, ни наркомом национальностей». И, правда, некогда заняться работой в аппарате, все силы и время уходят на фронтовую работу. Да и Троцкому уже не все смотрят в рот, как раньше.

Семьяза:

Какая все это скука, к чертовой матери! Я должен терпеть присутствие каких-то умных выскочек, которые пытаются руководить мною. Да кто эти букашки, люди, возомнившие, что равны богам? Думают, если им удалась революция и они борются с властью собственности на всей планете, то само небо им помогает?

Как они мне надоели, самодовольные тупицы. Хоть бы прислушались, пригляделись ко мне, поняли бы, с кем имеют дело. И вострепетали бы в немом почтении и восхищении перед миллионами жизней, которые я прожил, перед могуществом, которым я обладаю и, не сомневайтесь, использую разумно и рационально. Без всяких глупых фантазий.

Однако я уже догадался, что моя война выиграна. Все эти красные конники с их наградами завтра, когда наступит мир, ничего не будут стоить, как и сам Троцкий с его высшим военным постом и гигантским авторитетом. Теперь надо спешить в тыл. Власть здесь, в тылу. Оказалось, я немного поспешил. Война еще в разгаре. Но ничего.

22 ноября я, как наркомнац, выступаю с речью при открытии II Всероссийского съезда коммунистических организаций народов Востока. «Только сплочённостью мусульманских коммунистических организаций народов Востока, прежде всего, татар, башкир, киргиз, народов Туркестана, только сплочённостью их можно объяснить ту быстроту развития событий, которую мы наблюдаем на Востоке». Восток ждет и смотрит внимательно, когда и как разовьется наша революция. После завершения съезда я вновь отбываю в Серпухов на Южный фронт. Пока я на фронте мне заочно вручили орден красного знамени и признали мои заслуги по обороне Петрограда. Партия поставила Троцкого на место, чтобы не думал, что один отстоял Питер в октябре.

В начале 1920 года Колчак отступил в Сибирь. Его разбитая армия таяла на глазах. Адмирал расстрелян большевиками в Иркутске. Врангель – последний из генералов, продолжает удерживать полуостров Крым. Однако в ноябре и Врангеля прихлопнули. Больше ста тысяч человек удирали на кораблях союзников из Севастополя в Константинополь. Так что Гражданская война в основном была выиграна нашими войсками.

Хранитель:

В период гражданской войны Сталин не только в армии, но и на фоне общей политики оставался фигурой третьего ряда. Он председательствовал на совещаниях коллегий комиссариата национальностей, на съездах некоторых национальностей, он вел переговоры с Финляндией, с Украиной, башкирами, то есть выполнял хотя и существенные, но все же частные и второстепенные поручения правительства. К большой политике, какой она была представлена на съездах партии и на конгрессах Советов или на конгрессах III Интернационала, он отношения не имел.

В 1921 году Сталин был все-таки введен в Революционный Военный Совет Республики по инициативе своего главного оппонента – Троцкого.

В течение всех лет гражданской войны при каждом конфликте со Сталиным Троцкий пытался поставить его в такие условия, чтоб он вынужден был ясно и точно формулировать свои взгляды на военные задачи. Его глухую и закулисную оппозицию фронтам глава Реввоенсовета Троцкий пытался прекратить или заменить членораздельным участием его в руководящем военном органе. По соглашению с Лениным и с Крестинским, который поддерживал военную политику полностью, Троцкий добился под каким-то предлогом назначения Сталина в состав Реввоенсовета Республики. Сталину не оставалось ничего другого, как принять назначение.

Его интриги были очевидны, и в то же время у него совершенно не было каких-либо особых методов военной работы, - поэтому наиболее логичным было дать ему возможность на деле показать, чем именно он недоволен и чего именно он хочет. Но Сталин сразу понял опасность открытой совместной работы: он ни разу не появился на заседаниях Военного Совета, ссылаясь на обремененность другими делами. Это нетрудно проверить по очень тщательным и точным протоколам РВС.

В апреле 1920 года на Советскую Россию неожиданно напала Польша. Война разгорелась снова. Поляки дошли до Киева и были отброшены. Будто реванш хотели взять за подавление их народного восстания в прошлом веке. Ну, мы им устроили, сначала майскую операцию, а потом и Варшавскую операцию. Мы бы их смяли совсем, этих белополяков, если бы не измотались так во время этих боев. Тылы растянулись на сотни километров. 20 километров в день шли солдаты в поход за мировой революцией. В грязных обмотках, в драных сапогах и лаптях, мы дошли до Вислы. Но мы оказались уязвимы.

Я продолжаю сражаться на юге. Я комиссар, возглавляю южную группировку вместе с командармом Егоровым. Первая конная армия Буденного наша главная сила. Троцкий, пытаясь усилить атаки Тухачевского, приказал передать ему конницу Буденного. Я отказался, я уже и сам могу добывать себе победу, не для других. У меня свои планы. Я решаю захватить Львов, оттуда ударить на Варшаву, которую безуспешно пытается взять Тухачевский, и далее через Австрию стремительно ворваться в Германию, поддерживать революцию, там, где совсем недавно провалился путч военных. В результате и армия Тухачевского, и моя с Егоровым армия отброшены назад, в Россию. Потом я припомню этим непокорным полякам мой неуспех.

11 июля – освобождение Минска от польских войск.

Хранитель:

Одной из причин тех чрезвычайных размеров, которые приняла катастрофа под Варшавой, явилось поведение командования Южной группы советских армий с направлением на Львов (Лемберг). Главной политической фигурой в Революционном Военном Совете этой группы был Сталин.

Трения и конфликты между высшими и нижними инстанциями командования заложены, так сказать, в природе вещей: дивизия недовольна армией, армия - фронтом, фронт - ставкой, особенно, если дела идут неблагополучно. Сталин систематически эксплуатировал эти трения и доводил до острых конфликтов. Особенно тяжелые последствия имело его самоуправство именно во время Польской кампании.

К решающему моменту операционная линия Юго-Западного фронта разошлась с операционной линией главного Западного фронта под прямым углом. В то время как фронт Тухачевского приближался к Варшаве, Юго-Западный фронт, в состав которого входил Сталин, двигался на Лемберг.

Сталин вел свою собственную войну. Он хотел во что бы то ни стало войти в Львов в то время, как Смилга и Тухачевский войдут в Варшаву. Когда предстоящий контрудар под Варшавой окончательно выяснился, главное командование приказало Егорову, командующему Юго-Западным фронтов, круто переменить направление, чтобы ударить во фланг польских войск под Варшавой и поддержать Тухачевского с фланга. Но Юго-Западное командование, поощряемое Сталиным, продолжало двигаться на запад: разве не более важно самим завладеть Львовом, чем «другим» взять Варшаву? В течение трех или четырех дней ставка не могла добиться исполнения приказа. Только в результате повторных приказов и угроз Юго-Западное командование переменило направление. Но несколько дней запоздания сыграли роковую роль.

Амбиции нового советского князя распирали его. Он взбешен, обязательно отомстит за свою неудачу в походе на Варшаву и Смилге, и Троцкому, и прочим…

Ленин, наконец, исправляет мою судьбу. В сентябре 1920 года он отзывает своего верного Кобу в Москву.

Хранитель:

Сталину надоела армия. Не тот масштаб.

В армии массы обезличены и крепко захвачены тисками военного аппарата: ими можно командовать незримо и независимо от их воли.

Фронт и привлекал к себе Сталина и отталкивал его. Военный аппарат обеспечивал возможность повелевать, а Сталин не стоял во главе этого аппарата. Сначала он возглавлял лишь одну из двадцати армий, потом стоял во главе одного из пяти или шести фронтов, причем и тут власть ему приходилось делить с каким-то командующим и одним или двумя членами РВС армии или фронта. Уже это разделение власти с другими было ему невыносимо. Еще труднее было переносить зависимость от высшего командования, которое имело по отношению к Сталину те же права, какие он сам – по отношению к подчиненным ему командирам и комиссарам.

Работа Сталина на фронте насквозь пронизана этим противоречием. Он устанавливает суровую дисциплину, твердо держит руку на всех рычагах, не терпит ослушания. В то же время, будучи во главе армии, он систематически побуждал не только к нарушению приказов фронта, но и к полному игнорированию фронтового командования. Стоя во главе Южного или Юго-Западного фронта, он нарушал приказы главного командования.

Конфликты между низшими и высшими инстанциями заложены, так сказать, в природе вещей: армия почти всегда недовольна фронтом, фронт почти всегда ропщет против ставки, особенно если дела идут не очень хорошо.

Сталин систематически эксплуатировал эти трения и доводил их до острых конфликтов. Пользуясь своим званием члена грозного большевистского ЦК и своей перепиской с Лениным по прямому проводу, он внушил своим сотрудникам пренебрежительное отношение к вышестоящему командованию. Никогда Ворошилов не решился бы игнорировать распоряжения свыше; другое дело, когда рядом с ним стоял член ЦК, который подбивал его на беззаконие и прикрывал его своим авторитетом. Никогда Егоров, полковник царской армии, не осмелился бы нарушить прямой приказ ставки; прикрытый Сталиным, он с полной готовностью погнался за запретными лаврами, какие сулил захват Львова. Втягивая своих сотрудников в рискованные конфликты, Сталин тесно сплачивал их и ставил в зависимость от себя. Таким путем он достигал ближайшей цели: единоличного господства в армии или на фронте, и подрывал авторитет вышестоящих, в которых он видел личных противников своего больного самолюбия. Соображения об авторитете правительства или командования в целом никогда не останавливали его, если речь шла о борьбе за его личное положение.

Дважды его снимали с фронта по прямому постановлению ЦК. Но при новом повороте событий отправляли снова. Авторитета в армии он не приобрел. Сверху возмущались нарушением дисциплины, снизу – грубостью нажима; соседи по фронту опасались связываться с ним. Однако те военные сотрудники, которых он подчинил себе, втянув их в борьбу с центром, остались в дальнейшем тесно связаны с ним.

Польская война наложила на его репутацию, по крайней мере, в более осведомленных кругах партии, явное пятно. От участия в кампании против Врангеля он уклонился. Действительно ли по болезни или по другим соображениям - сейчас решить трудно. Во всяком случае, из гражданской войны он вышел таким же безвестным и чуждым массам, как и из Октябрьской революции.

Ленин любил меня, словно я воплощаю для него настоящего революционера, от народа, вроде великого Нечаева. Я жесток по-настоящему, как сама революция, груб, кровав. Может, во мне и нет той чистоты и благородства, как в других интеллигентных большевиках, особо из дворян, но я свою жизнь в любой момент готов отдать до капли за революцию. Я простодушен, примитивен, как им все кажется. Я сам как их революция, какой они себе ее видят, народную.

1 сентября политбюро удовлетворило мою просьбу об освобождении от должности члена РВС Юго-Западного фронта, оставив меня членом Реввоенсовета Республики. Хватит воевать. Я получил месячный отпуск и впервые за много напряжённых лет мог по-настоящему отдохнуть.

Едва вернувшись с фронта я опасно заболел. В майские дни 1921 года я умирал от острого приступа гнойного аппендицита. Истощенный организм мог не выдержать. Что я знал в жизни-то – ссылки, побеги и скитания, сначала по тюрьмам, потом по фронтам. И работа, работа, работа. Я работал как вол, как раб на галерах. Без выходных и праздников. После операции Ленин лично потребовал отправить меня в родные горы, на Кавказ. Там я пробыл до 8 августа. Мой август.

Весь 1921 год Ленин заботится обо мне. Подыскали новую нешумную квартиру. Но Кремль перенаселен новыми хозяевами, и тогда Ленин решил переселить меня в Большой Кремлевский дворец, в исторические парадные комнаты. Вот это дело, разве я не заслужил? Мне и положено тут быть. Пусть партийцы и Троцкий привыкают.

[Дважды нарком]

Я продолжаю собирать должности. Ничего не могу поделать, партия и Ленин отмечают мою работоспособность, поручают новые вопросы. 20 января меня назначают председателем Украинского совета трудовой армии. 7 февраля меня как наркомнаца ввели в состав комиссии при Президиуме ВЦИК по вопросам федеративного устройства РСФСР. У меня есть представление, как надо строить федерацию. Я не дам развалить страну левыми глупостями.

20 февраля подписываю постановление Украинского совета трудовой армии (УСТА) о милитаризации угольной промышленности Донбасса и о снабжении рабочих предметами первой необходимости. 5 марта орган Украинского Совета трудовой армии публикует постановления УСТА, подписанные И.В. Сталиным «К восстановлению промышленности в Донецком бассейне». 9 марта провожу совещание членов УСТА, членов Украинского Совнаркома и других организаций о продовольственной работе. 15 марта провожу экстренное заседание УСТА в связи с предложением В.И. Ленина об установлении границ Донецкой губернии.

Семьяза:

Забавно получилось. Когда я был Яковом, то фактически создал советскую Украину, организовав ее через учреждение украинского ЦК партии в Москве. Теперь продолжаю социализировать эту отсталую Малороссию уже как Сталин. Вот чертовы законы, как будто мне дело есть до этой территории. Но я должен завершить здесь, раз начал раньше.

С 17 по 23 марта руковожу работой IV Всеукраинской конференции КП(Б)У в Харькове и меня избирают делегатом на IX съезд РКП(б). Я делаю доклад об экономической политике, выдвигаю в качестве основного лозунга на данном этапе - «Все для народного хозяйства», вместо «Все для фронта». Война-то уже кончается. Когда заполнял анкету этой конференции в пункте «профессия» указывал, что я «писатель (публицист)», потомоу что редактировал «Звезду» и «Правду». Я как Ленин. Неважно выглядит наш старик…

11 апреля издан декрет ВЦИК о создании Туркестанской Социалистической Советской Республики, автономной единицы в составе РСФСР. Документ был мной подготовлен как наркомнацем. 26 апреля провозглашена Хорезмская Народная Советская Республика. 4 мая я назначен председателем комиссии по образованию Татарской АССР.

Орджоникидзе прислал из Грузии телеграммы о помощи. 5 мая мы прислали ответ на телеграммы Серго на имя Ленина и мое. Мол, отдать приказ о применении 11-й армии для поддержки внутренней революции в Грузии, от имени политбюро за подписями Ленина и моей ввод 11-й армии на территорию Грузии запрещался, и мы предложили продолжить переговоры с грузинским меньшевистским правительством Ноя Жордания. Хотя мне, допустим, понятно, что этих меньшевиков надо раздавить, чтоб другим неповадно было противиться неизбежной советской власти по всей России и ее окраинам.

Хранитель:

Свердлов начал неблагородное дело экспорта революции, инсценировав создание партии украинских большевиков в столице России. Украину он зажал в тиски советской власти не удосужившись спросить ее народ, каков собственно его выбор на этот счет.

Сталин продолжил экспортировать революцию насильственными методами Свердлова. Теперь объект насильственной социализации – Грузия. У Грузии нет выбора. Все остальные окраины империи уже определились и вступили в РСФСР.

Все тот же персонаж и те же окраины, решение проблемы с которыми отодвинуто в дальнее будущее. На словах он за самоопределение, на деле – за полное подчинение окраин центру. В империи не может быть никакой свободы и самостоятельности, ни для человека, ни для республики. Он знает, что делает. Больше территории, больше подданных, налогоплательщиков, шире экспансия, громаднее империя, пространство личной, абсолютной власти. Не важно, под каким флагом.

22 мая в качестве наркомнаца я утверждаю ограничение автономии Татаро-Башкирской Советской Республики и разделение ее на две автономные республики, а также создание Чувашской автономной области. 19 июля в Москве открывается II конгресс Коминтерна. Замечания к проекту тезисов Ленина по национальному и колониальному вопросам для конгресса готовил я. Я теперь главный знаток национальных отношений, после Ленина, конечно.

15 октября как нарком Рабкрина я выступаю на первом Всероссийском совещании ответственных работников рабоче-крестьянской инспекции. С 16 октября по 20 ноября проходит моя инспекционная поездка по поручению В.И. Ленина на Северный Кавказ и в Азербайджан. Посмотрим на месте, как лучше решать кавказские вопросы.

Со 2 по 4 декабря пришла победа пролетарской революции в Армении. Написал статью по этому поводу в газету «Правда»: «Армения, измученная и многострадальная, отданная милостью Антанты и дашнаков на голод, разорение и беженство, - эта обманутая всеми «друзьями» Армения обрела свое избавление в том, что объявила себя советской страной… Только идея Советской власти принесла Армении мир и возможность национального обновления!».

Семьяза:

Чем быстрее и точнее я вникну в особенности и движение национальных окраин в этой территории, тем жестче и тверже мне удастся сформулировать мое, единственно правильное представление о переустройстве федерации. Устаревший и глупый принцип права на самоопределение пора заменить на более соответствующий устремлениям народов. Раз они оказались под крылом советской власти Москвы, то не думаю, что все они одинаково хотят равноправной федерации, где каждая нищая республика должна будет рассчитывать только на себя. Если они пришли к нам, в Центр, то должны будут подчиниться центральному руководству, централизованной политике. Никакой политической или экономической самостоятельности или автономии. Ограничимся культурной, языковой. Так-то лучше.

В 1921 году работа пошла еще быстрее, ее стало намного больше.

1-2 января я руковожу совещанием коммунистов тюркских народов РСФСР, выступаю с речью при открытии совещания и с докладом по организационному вопросу. 10 февраля в «Правде» публикуются мои тезисы, наркомнаца И.В. Сталина «Об очередных задачах партии в национальном вопросе». 12 февраля я беседую с представителями Дагестанской АССР. 15 февраля я посылаю телеграмму Серго Орджоникидзе в Баку с директивами ЦК партии Реввоенсовету 11-й армии и прошу ежедневно информировать меня о событиях на Кавказе. 16 февраля запрашиваю Орджоникидзе о положении дел в Грузии, Армении и Азербайджане. Мне доложили, что в Шулаверах создан Ревком Грузии, который обращается к правительству Советской России за помощью в борьбе с контрреволюцией. Стоявший во главе революционных отрядов Грузии Буду Мдивани каламбурил: «Я буду не Буду, если через неделю в Тифлисе не буду».

Ах ты, выскочка, чертов сын. Куда лезешь вперед меня, сволочь, я хозяин на Кавказе и я буду решать, когда и каким образом советская власть будет в Грузии и на Кавказе. Я должен сам освободить Грузию. А тебе я припомню, Мдивани, подожди.

Хранитель:

Сталин все больше набирался наглости. Уже не очень церемонясь, единолично принимал серьезные решения. Так он продолжил свою «партизанщину» в отношении Грузии. Как самый знатный советский вельможа решив, что сам справится с этим вопросом.

21 февраля нарком по военным делам Троцкий, удивленный, что РВС полностью проигнорировали при планировании Тифлисской операции Кавказского фронта, посылает из Екатеринбурга своему заместителю Склянскому телеграмму: «Пожалуйста, составьте для меня короткую записку о военных операциях против Грузии, когда эти операции начались, по чьему приказу и т.д.».

Спрашивать нечего было. Сталин ни с кем не советуясь решил принести революцию в Грузию на штыках Красной армии.

28 февраля я пишу записку Ленину о необходимости обороны Батума от турок. А 3 марта передаю по прямому проводу приветствие и директивы дорогого вождя, товарища Ленина грузинским коммунистам. Его авторитет нужен, чтобы закрепить мой успех. Уже 9 марта я принимаю активное участие в переговорах с Турцией относительно Батума. Я доказываю кемалистам, что заключённое Турцией с грузинским меньшевистским правительством тайное соглашение, по которому город Батум переходит к Турции, не имеет юридической силы. Правда, мои доводы подкреплены и военным аргументом (вступлением в Батум 18-й кавалерийской дивизии под командованием Жлобы), после чего кемалисты уже и думать не смели о присоединении Батумской области к Турции и вынуждены были подписать в Москве договор между РСФСР и Турцией, согласно которому Батум и область оставались за Грузией. Важен результат. Мой результат.

10 марта – на Х съезде РКП(б) я выступаю с докладом «Об очередных задачах партии в национальном вопросе». Хочу подробнее рассказать об этом злосчастном съезде.

[Х съезд]

Так вот, с 8 по 16 марта 1921 года проходил Х съезд партии большевиков. Обстановка накануне съезда была самая подходящая для большой драки, для открытого выяснения отношений. Чего уж дальше тянуть. У меня самые широкие связи с центральным аппаратом. Я хорошо знаю всех, все знают и уважают меня. Ленин уже старик. Я вижу, как ему тяжело работается. Он же на износ. И Троцкого тоже не любят, как не любят любого, кто умнее и талантливее их. Я знаю людей, я их понимаю и могу им дать то, что он хотят.

К 1921 году война в основном кончилась, крестьяне ждали перемен. Наша Красная армия, ведомая партией, войну выиграла, чтобы идти дальше, от войны и военного коммунизма к мирному строительству. Декрет от 22 января 1921 года о сокращении хлебного пайка для рабочих еще на одну треть переполнил чашу пролетарского терпения, рабочие начинают бунтовать. Но мужик не хочет больше просто так отдавать хлеб. По стране везде крестьянские бунты. Чего еще ждать от этих крестьян, которые вечно щурятся на нашу власть.

Кронштадтские моряки взбунтовались. Им пишут из деревни их родственники о том, как там сейчас тяжело. Хлеб отбирают, кушать нечего, сеять тоже будет нечего. А комиссары требуют еще больше и больше. Где взять, хоть с голоду подыхай. Врете, крестьяне, есть у вас хлеб, я знаю. Всегда на черный день припас держите.

В ночь перед открытием Х съезда правительственными войсками была предпринята попытка взять штурмом мятежный Кронштадт. Реввоенсовет Республики во главе с Троцким, молодой командарм Тухачевский спешили взять крепость, так как через неделю лед мог окончательно растаять, Кронштадт стал бы неприступен. Кроме того, хотелось преподнести съезду подарок. Три тысячи красных курсантов ворвались в город, но были почти все уничтожены.

Хранитель:

Начались волнения еще раньше, в Тамбовской губернии и в других местах. Для подавления восстания в Тамбове Тухачевскому был выслан боевой отравляющий хлор. К тому времени тысячи восставших крестьян уже содержались в концентрационных лагерях, наспех построенных в губернии. Армия Тухачевского насчитывала 45000 бойцов, 706 пулеметов, 5 бронепоездов, 18 самолетов. Он уничтожил отравляющими газами и огнем большую часть восставших тамбовцев.

Но вскоре восстали матросы Кронштадта. В последний день февраля 1921 года, через 4 года после Февральской революции, опять восстал Кронштадт.

Это положение финала «военного коммунизма» (февраль 1921 года) слишком напоминает финал царизма (февраль 1917 года). Громадные забастовки и демонстрации рабочих (только теперь бывшие критики царизма – руководящие большевики – именуют это несогласие «саботажем»): бастуют рабочие Трубного, Патронного, Балтийского, Путиловского заводов и многих фабрик. 24 февраля 1921 года Петроградский комитет партии создает Совет обороны города и объявляет осадное положение: производятся массовые аресты.

Волнения перебрасываются в Кронштадт. Моряки линейных кораблей «Петропавловск», «Севастополь» и «Республика», которые были главной опорой большевиков в 1917 году, восстают. Они посылают свою делегацию в Петроград, которая была тут же арестована.

Троцкий запачкался в крови народа, своих любимых морячков. Это хорошо. Пускай все видят, что это за вожди революции, Ленин и Троцкий.

Подавлял мятеж сам Троцкий при участии Тухачевского. Я был в тени, зачем мне высовываться в первые ряды? Картинка вышла интересная: бывший царский офицер Тухачевский и большевистский вождь расправляются с моряками. Газета восставших моряков писала: «Стоя по колено в крови. Маршал Троцкий открыл огонь по революционному Кронштадту, восставшему против самодержавия коммунистов, чтобы восстановить настоящую власть Советов».

Хранитель:

Еще в начале марте чекисты перестреляли почти всех сочувствующих кронштадтцам в Ораниенбаумском гарнизоне, особенно военлетов воздушного дивизиона. 14 марта расстреляли 41 красноармейца 237-го Минского полка, отказавшихся идти на восставший Кронштадт. В ночь с 16 на 17 марта тухачевцы вновь ступили на лед. За ними следом двигались заградительные отряды, в задачу которых входило убивать или задерживать тех, кто побежит обратно. Надо будет запомнить этот прием. Мне понравилось.

У Тухачевского был заготовлен приказ № 17, в котором один из пунктов гласил, что если 17 марта «сокрушить мятеж не удастся», то будет применена газовая атака! Три тысячи снарядов с отравляющими Веществами привезли с Тамбовщины, где их готовы были выпустить против «банд Антонова». Вот так их, чтобы не подымались на советскую власть.

Ленину пришлось заставить партию участвовать в кровопролитии, уничтожении предателей революции. В этом страшном марте открылся Х партийный съезд. Прямо на съезде провели мобилизацию, и 300 депутатов направились на лед залива, на штурм Кронштадта. Восстание было подавлено, но часть кронштадтцев бежала по льду в Финляндию. Троцкий сделал выводы из мятежа моряков. Перепрыгнуть через капитализм не удалось. Придется использовать капиталистические законы для налаживания хозяйства. Вот где я подловлю моих оппонентов. Даже если Ленин перейдет на их сторону.

Семьяза:

Вот и взошли мои семена посеянные еще Яковом. Крестьяне наконец откликнулись на любовь и ласку новой власти – на развертски, продотряды, реквизиции. Только медленно соображают и двигаются, тупые животные. Давно надо было пустить кровь комиссарам.

Съезд, как видите, открывался в чрезвычайно накаленной обстановке. Все завязывается в один крепкий узел. Наверное, скоро развязка.

Необычен был на съезде сам Ленин. Непривычный полувоенный костюм, жесткий взгляд. Ильич был повсюду: он быстро неожиданно появлялся в президиуме съезда, брал вне очереди слово, когда замечал, что съезд может принять неправильное решение; не засиживался в президиуме, куда-то уходил, выступал в комиссиях по оргвыводам, относящимся к «рабочей оппозиции», совещался с товарищами, ближайшими друзьями, руководителями отдельных делегаций. Ленин был весь в движении, быстр, иногда даже нервен, зол, резок. Эти настроения сменялись в течение короткого времени в зависимости от темы разговора, от собеседника от получаемых сведений, И в то же время - внимательное сосредоточенное наблюдение за работой съезда, за отдельными выступлениями.

Три вопроса были в центре внимания съезда: итоги дискуссии о профсоюзах, единство партии, изменения экономической политики. Все три крайне важные.

Взять хоть вопрос о профсоюзах. Существовали различия между точкой зрения Ленина, Зиновьева, Каменева, Рудзутака и других и платформой Троцкого - Бухарина в отношении роли и задач профсоюзов. Можно ли их считать принципиальными? Реальные расхождения были между ними не здесь, а по вопросу о методах подхода к массе, овладения массой, связи с массой, как говорил Ленин. При этом Троцкий и его сторонники придерживались позиции, которую я и сам разделяю, но не вслух.

Троцкий считал, что именно на принудительном общественно-обязательном труде и стоит все социалистическое строительство, социалистическое общество строится на основах коллективного принуждения класса, на труде общеобязательном. В военной области имеется соответствующий аппарат, который пускается в действие для принуждения солдат к исполнению своих обязанностей. Это должно быть в том или другом виде и в области трудовой. Рабочая масса должна быть перебрасываема, назначаема, командуема точно как солдаты. Это есть по Троцкому основа милитаризации труда. Говорит, после того, как мы преодолеем первую нищету, мы сможет перескакивать целый ряд ступеней в своем развитии. А до того, значит, рабочего и в хвост и в гриву эксплуатировать, как злостные капиталисты. Вот и Троцкий! Велик оказался соблазн подчинить наемного рабочего государству, очень велик. Привык армиями командовать, поэтому и хочет пролетариями помыкать.

Но не все так просто, как хотелось бы. Ту же позицию занимали делегаты предыдущего – IX съезда партии, но тогда шла война. После ее завершения лишь немногие вожди партии, и прежде всего Ленин, стали понимать невозможность дальнейшего проведения подобной политики. Однако в глазах «рабочей оппозиции» (это третья точка зрения) и Троцкий, и Ленин, и Зиновьев оставались течениями одной и той же группы бывших милитаризаторов хозяйства.

Лидеры «рабочей оппозиции» - Шляпников и А.Коллонтай не были случайными людьми в партии. И если дочь генерала долго искала пути к большевикам, вступив в партию в годы войны, то Шляпников – член партии с 1901 года, рабочий-металлист, один из руководителей февральской революции. Оба – наркомы первого советского правительства, талантливые ораторы. Дело даже не в ораторских способностях. Суть позиции Шляпникова и Коллонтай заключалась вот в чем: раз в стране произошла пролетарская революция, то и политическая власть и рычаги экономического управления должны принадлежать всему пролетариату, организованному поголовно в профсоюзы. Ленин возражал: «Диктатуру пролетариата через его поголовную организацию осуществить нельзя... Диктатуру может осуществлять только тот авангард, который вобрал в себя революционную энергию масс».

Хранитель:

Вот так! Пролетариат, постой в сторонке, пока авангард партии будет тобой руководить.

Как сильно деформировали представление о народной власти война и жесткий период военного коммунизма. Больше военного – меньше коммунизма. Это еще только предстояло испытать на себе. Милитаризация экономики, подготовка к войне, страна – военный лагерь. И, наконец, мировая революция, как подготовка к войне со всем миром за идеи социализма из осажденного лагеря – социализма в одной стране.

Но тогда, - возражала «рабочая оппозиция», - получается не диктатура класса, а диктатура партии. Есть ли иной путь кроме диктатуры пролетариата через свое государство и партийный аппарат? «Рабочая оппозиция» предложила его. Кроме того, ее вожди выступили с резкой критикой бюрократизации партийной и государственной деятельности чиновников, предложили пойти на отмену привилегированных пайков (вплоть до совнаркомовских) и закрытых распределителей. Для более прочной связи с массами предлагалось работников, долго бывших на партийной и советской работе, направлять «к станку и плугу», в обычные условия жизни рабочих. Это уж вы, ребята, хватили. Как же можно высших руководителей, имеющих колоссальный опыт работы в партийном и государственном аппарате безрассудно разбазаривать у станка и у плуга? Звучит все это заманчиво и впечатляющее для неподготовленных партийцев.

Однако, требование о передаче управления экономикой Всероссийскому съезду производителей, объединенных в профсоюзы, перечеркивало все положительное (для большевиков) в платформе «рабочей оппозиции». Примитивные теории. Как может съезд управлять ежедневной кропотливой государственной работой? Он ведь собирается раз в год. А между съездами, кто будет управлять. Съезд же не будет постоянно действующим органом? Абсурд. Не знают разницы между законодательной и исполнительной властью, а туда же, лезут учить нас рабочей демократии. Оппозиция, черт дери ее!

Не случайно на съезде Ленин заявил: «Прочитав этот тезис, я уже другие не стал читать, потому что это значило бы терять время». Вожди «рабочей оппозиции», сами будучи руководителями крупнейших профсоюзов (так Шляпников возглавлял профсоюз металлистов, то есть самых квалифицированных и сознательных рабочих), заявляли, что не отрицают ни диктатуру пролетариата, ни руководящую роль партии, ни значение Советов как органов власти.

Спорили и о единстве партии, о чем, по-моему, и спорить нет времени и места теперь.

Как бы то ни было, на съезде неоднократно раздавались голоса: «Мы Кронштадта в партии не потерпим», а с нарушающими партийное единство, разлагающими партию необходимо говорить винтовкой и пулеметом. Вот так! Дело в том, что поскольку в годы гражданской войны произошло своеобразное забегание революции дальше возможного и экономически обоснованного рубежа вроде «военного коммунизма», то требовалось отступить, как полагал Ильич. Но отступление требует строжайшей дисциплины, тем более отступление в условиях страшной весны 1921 года. С внешним врагом справились худо-бедно, теперь объявился враг внутренний. Кулачье и их подголоски вышли вперед.

Поэтому на съезде принимается резолюция «О единстве партии». В единстве сила партии и государства! Все фракции, платформы и группы должны быть распущены. Запрещались всякие фракционные выступления. Вот он, бесценный опыт партийной работы, наконец-то додумалась партия, что дискуссии нас погубят. Молодец, Ильич!

Нарушение этих требований влекло за собой немедленное исключение из партии. ЦК получал право применять любые взыскания, вплоть до исключения из состава ЦК и из партии даже членов ЦК. Ленин совершенно правильно настаивал на недопустимых, как он думал, в обычных условиях мерах ущемления внутрипартийной демократии, прекрасно понимая, что эти меры чрезвычайные, антидемократические, временные. Ничего, пусть он так считает. Он ведь старик, добрый слишком, доверчивый. А в нынешние времена некогда миндальничать. Многих пора к ответу призвать. И резолюция я думаю не будет отменена еще очень долго, пока существует наша партия настоящих большевиков.

Поэтому очень своевременно будет немедленно дать хорошую трепку Троцкому и его военно-спецовской шайке. Я хочу, чтобы все видели, какой он фракционер, как он заносчиво ведет себя по отношению ко всей партии, особенно против людей из центрального аппарата. Пора его ставить на место.

Хранитель:

На закрытом заседании X съезда Сталин выступил с неожиданным по своей злостности и грубости заявлением в том смысле, что Смилга, член Военного Совета Западного фронта, «обманул ЦК», обещав к определенному сроку взять Варшаву и оказавшись неспособен выполнить обещание. Действия Юго-Западного фронта, то есть самого Сталина, определялись якобы «обещанием» Смилги, на которого и падает поэтому ответственность за катастрофу. Съезд с угрюмым недоброжелательством слушал мрачновато-бесноватого оратора с желтоватым отливом глаз.

И Сталин, казалось бы, своей речью повредил только самому себе. Ни один голос не поддержал его. Троцкий тут же протестовал против этой неожиданной инсинуации: «обещание» Смилги означало лишь то, что он надеялся взять Варшаву, но не устраняло элемента неожиданности, связанной со всякой войной, во всяком случае, оно никому не давало права действовать на основании априорного расчета, а не реального развертывания операции. В прения поспешил вмешаться встревоженный Ленин в том смысле, что мы никого лично не виним. Попытка взвалить ответственность на Смилгу потерпела явное крушение. Протоколы этих прений никогда не были опубликованы.

Сталин сделал, что хотел. Впервые открыто, на съезде он пошел в атаку на военный аппарат Троцкого на виду у Ленина, в непозволительно грубой и наглой форме. Ленин молчал, остальные тоже промолчали. Никто не знал, как реагировать на такую подачу материала. Но шоу актера и режиссера Сталина показало всему аппарату, что он теперь по весу сильнее и Ленина и Троцкого, которые ничего не могут ему возразить на открытую грубость.

[НЭП]

На том же Х съезде обострился вопрос экономической политики правительства и нашей партии. Военный коммунизм, похоже, исчерпал себя. Думали победить капитализм военной силой, запросто. Не вышло! Нужны были новые идеи. Сама жизнь, кровью и волнением масс подсказывала, что мы неправы в основной линии!

К новой экономической политике нас принудила крестьянская стихия, вырвавшаяся наружу в Кронштадте и Тамбове и еще в некоторых губерниях.

Фантаст Г.Уэллс полагал, что к Ленину в Кремль – очень трудно попасть. Однако, десятки ходоков со всей страны посещали его. Он встречался с сотнями людей за пределами Кремля. Вот некоторые записи Ленина на совещании беспартийных крестьян:

«При разверстке одинаково облагаются и лодырь и старательный, что крайне несправедливо». «Исправных надо поддержать». «Скот берут чрезмерно. Непосильные сборы надо уменьшить». «Сельское хозяйство из-под палки вести нельзя». «Разверстка: У нас такой нажим, что револьвер к виску приставляли. Народ возмущен». «Хлеб собирали под метлу». Простейший анализ этих высказываний подтолкнул великого Ленина к мысли, что пора менять политику в деревне. Троцкий, ясное дело, подсказал, что надо использовать капиталистические приемы для заманивания крестьянина в социализм. Но так и социализм недолго потерять по дороге.

Итак, первый шаг руководству был ясен – надо заменить разверстку, военную меру, по сути, ничем практически не ограниченную, на твердый налог. И по докладам Ленина и наркома продовольствия Цюрупы съезд принимает соответствующую, резолюцию. Налог составлял примерно половину старой разверстки. Правда, мера считалась временной. Свобода торговли хлебом, оставшимся после сдачи налога, не предусматривалась. Однако уже через два месяца – в мае – партконференция определяет новую экономическую политику как курс партии всерьез и надолго. Ленин еще в апреле отмечал, что центральной фигурой деревни должен стать старательный крестьянин. «Страшен ли социализму «индивидуализм» крестьянина? его «свободная торговля?», - спрашивает Ленин и отвечает: «Нет». Тем самым сделан второй шаг. А дальше – черт его знает, что будет. Зачем тогда дрались, кровь проливали за социализм, если так легко отдаем право свободно торговать мелким хозяйчикам. А если они будут рваться к власти, да с оружием? Как мы их остановим? Как в Тамбове?

Все события зимы 1920-1921 года свидетельствовали, что под угрозой стал союз пролетариата и крестьянства, главнейшее условие прочности власти большевиков. Для того чтобы дополнить военно-политический союз пролетариата и крестьянства против Деникина экономическим для строительства нашего социализма, требовалась новая экономическая политика. В политическом отношении это означало: переход от насилия над крестьянством к соглашению с ним, все более мягкое руководство со стороны пролетарской диктатуры. В экономическом отношении, ничего не поделаешь, – использование товарно-денежных отношений, замена разверстки налогом и свобода торговли. Дайте только нам встать на ноги. Сделать кое-какие накопления и тогда мы поговорит с крестьянами по-другому.

Ленин прислушался к Троцкому. Нужен компромисс с капитализмом. Множество людей поверили словам Ленина: «НЭП – всерьез и надолго». Я посмотрю, что у них получится.

Ленину придется сразиться с законным негодованием партии большевиков, вынужденной поверить в невозможность построения коммунизма в обозримом будущем. Словно и не читали Ленина: Россия страдает не от капитализма, а от недостатка его развития. Я понимал, что эту ситуацию использует оппозиция. Политика НЭПа вызвала в партии панику, жалобы, уныние. Надо запомнить все и всех, кто как поведет себя.

Семьяза:

Вот и славно. Теперь воспользуется этим расколом и для развала социализма, и самой коммунистической идеи. Инерция старых законов буржуазной собственности и власти оказывается сильнее. Они все – мои. Сейчас произведем быструю смену кадров. Всех стариков партийных заменим на преданную мне и партии молодежь. Захватив Секретариат и кадры, я буду решать, кого куда назначать, особенно тех, кто не в ладах с Троцким.

Ленин и его власть уже дышат на ладан. А я уж постараюсь перекроить его социализм и всяческие утопические фантазии на нужный для государства лад.

Меня снова избирают в политбюро и оргбюро нашей партии. Мне бы лучше отдали должность первого секретаря партии, тогда бы я быстрее укрепил наши ряды. Подождите немного. Весь аппарат запросит меня в руководство.

Сей:

Дела мои совсем плохи. Организм отказывается работать, не слушается. Все чаще страшные головные боли. После ранения совсем измучился. Сна не хватает. Нагрузка все растет и растет. А я уже не так молод.

А главное, чувствую, что теряю нить, связующую меня с народом, со страной. Я всем существом своим понимаю, им уже нужен другой. Не я. Флюгер уже поменялся, надо уходить. Оставить все и, по возможности, ничего не испортить.

Неужели тот, кто после похоронит революцию. А я, идиот, так хотел увидеть живьем того, великого узника Петропавловской крепости, Нечаева. И вот, дождался на свою голову. Он рядом. И ему я доверяю самые деликатные поручения, самые тайные.

Мой давний оппонент, Семьяза, он уже торопит время, хочет возглавить страну. Из разбойника Кобы он все больше превращается в великого Сталина…

Хорошо было бы надеяться, что правильная идеология хоть и его перевоспитает немного. Безнадежного. У меня не получилось. Его, чувствую, раздирает не то ненависть, не то зависть.

Стесняться уже нечего. Я – Сталин, теперь глава партии. И здесь все решаю. Ленин уже не может править, поэтому должен уступить.

Я уже задним числом поправил резолюции Х съезда «О запрещении фракций внутри партии» и приписал это Ленину. Его авторитет все-таки еще очень велик. И теперь фракционная деятельность должна караться исключением. И резолюция поэтому была секретной. Секретариат будет мой, поэтому все проекты решений и резолюции – будут мои, секреты тоже мои. Я подскажу Ленину, чтобы меня рекомендовали вместо Молотова или Крестинского. Секретариат легко подменит собой Политбюро (политические вопросы) и Оргбюро (организационные вопросы). Фактически Политбюро и Секретариат это я один. Секретариат есть фактическая власть, то есть исполнительная власть партии в промежутке между совещаниями и съездами. Секретариат же готовит все документы и до, и после собраний. Вторым секретарем по моему предложению стал мой старый знакомец Молотов.

[Наркомнац против Ленина]

6 июля 1921 года я выступаю перед общим собранием тифлисской партийной организации с докладом «Об очередных задачах коммунистов Грузии и Закавказья». Я сообщаю, что принято решение о предоставлении Советской Россией трём закавказским республикам займа на сумму свыше 6 миллионов золотых рублей и что Азербайджан безвозмездно передаёт Грузии и Армении нефтепродукты. Но главным в моей речи был призыв «раздавить гидру национализма». Я сказал, что вернувшись через много лет, я был неприятно поражён отсутствием солидарности, которая наблюдалась в 1905 – 1907 годах между рабочими различных национальностей Закавказья, и развившимся среди рабочих и крестьян национализмом. Как видно, три года жизни при националистических правительствах не прошли даром. Поэтому очередной задачей коммунистов Грузии является беспощадная борьба с национализмом.

Отмеченная мною вспышка местного национализма была связана с линией грузинского сепаратизма, которую проводила группа коммунистов Грузии во главе с Буду Мдивани.

Ишь ты размечтался о национальном самоопределении, сволочь. Я тебе дам свободную Грузию! Меньшевистская буржуазно-националистическая гнида. Я тебя раздавлю как клопа. Вылез тоже мне тут еще.

7, 8 и 14 июля я участвую в работе пленума ЦК КП(б) Грузии. По моему предложению пленум обсудил вопрос о политике коммунистической партии Грузии в деле восстановления народного хозяйства и укрепления Советской власти. Я как член ЦК и как наркомнац отвечаю за этот вопрос. И не допущу, чтобы кто-то без ведома центра решал такие серьезные вопросы, как экономика и политика целой республики.

Ильич заботится обо мне. Знает, что я, такой как я, ему очень нужен. Без меня он как без рук. Я вкалывают за троих в этим правительстве и в ЦК. 25 июля Ленин запрашивает Серго Орджоникидзе, на сколько дней отрывали меня от отдыха и просит сообщить фамилию и адрес моего. Здоровьишко и вправду сильно подорвано многой работой. Надобно его поправить.

6–8 сентября я снова в активной деятельности. Как нарком Рабкрина участвую в работе комиссии ЦК по улучшению работы центрального аппарата железнодорожного транспорта. 22 сентября, снова как наркомнац, возглавляю комиссию Президиума ВЦИК, которая занимается распределением земли между горским населением (чеченцами) и казаками. 18 октября Президиум ВЦИК издаёт подготовленный мною декрет о создании Крымской Автономной ССР в составе РСФСР.

Между прочим и партия не стоит на месте. В ней идет чистка рядов. Я понял, необходимая вещь. И в будущем обязательно пригодится, уверен. С октября 1921-го по май 1922-го проводится партийная чистка. Исключено из рядов РКП(б) около 24% ечленов. Даже Надю исключили, жену мою. За нехлопочет Ленин, он пишет в ЦКК о том, что именно семья Аллилуевых спасла меня от ищеек Керенского. Жену в партии восстановили. Но это хороший урок. Нет людей вне критики в нашей партии.

3 ноября на заседании Президиума ВЦИК я избран в комиссию по подготовке IX Всероссийского съезда Советов. 5 ноября написал статью для «Правды» «Октябрьская революция и национальная политика русских коммунистов». Повторил в основном то, что обычно говорил Ленин. Своими словами, без цитат. Я и сам писать могу не хуже. Народ должен привыкать, что я излагаю руководящие идеи тоже. Право на самостоятельное государственное существование я указал в статье для национальностей, но ведь это только статья.

Семьяза:

Нация будет сопротивляться уничтожению. Я знаю. Любая нация, как и человек, будет бороться за существование, повинуясь инстинкту. Но я заставлю нации подчиниться воле пролетарской диктатуры. Нет будет больше национальностей. Есть только пролетариат, борющийся с мировым капиталом. Рост национального самосознания, национальное освобождение и самоопределение – все это чушь и бредни коммунистических идиотов. Государственная централизованная власть рабочего класса через его партию уничтожит все нации. Вот какое варево я приготовлю для отравления социализма изнутри.

25 ноября Ленин одобряет мой проект постановления об образовании федерации республик Закавказья, признаёт федерацию принципиально абсолютно правильной, «но в смысле немедленного практического осуществления преждевременной», то есть требующей нескольких недель обсуждения, пропаганды и проведения снизу через Советы. Я принимаю пока что поправки вождя Ленина. Вождь партии должен пребывать в уверенности, что все происходит так, как он задумал. И спокойно отойти в сторону, когда мы его попросим. Он все равно уже слаб здоровьем и не так молод для активной борьбы.

13 декабря мне написал письмо мой соратник по дореволюционной работе, брат моей первой жены Леша Сванидзе: «Дорогой Иосиф! В последнее время не было ни одного заседания ЦК, которое бы не начиналось и не кончалось бурными сценами между Серго и Буду… Орджоникидзе колотит нас тяжёлой дубинкой авторитета Центра, к которому, кстати, мы питаем не меньше уважения и доверия, чем товарищи из Кавбюро… Об одном убедительно прошу – примирить как-нибудь Серго и Буду, если это объективно возможно. Научи их относиться друг к другу с уважением…». Ясно, что отношения между Серго и Мдивани носили не личный, а принципиальный политический характер. Этот Буду совсем распоясался, поверил в самоопределение без Центра?

Хранитель:

Чрезвычайно важно, что наиболее острые конфликты Сталина с Лениным в последний период жизни последнего возникли именно по национальному вопросу. Принципы статьи 1913 года, написанной с помощью Ленина и Бухарина, оказалась в значительной мере фикцией для него. Принципы никогда не имели власти над Сталиным. В национальном вопросе даже меньше, чем в других. Административные задачи возвышались для него всегда над законами истории. Еще в 1905 году он признавал движение масс только с разрешения Комитета. В годы реакции он защищал подполье потому, что ему необходим был централизованный аппарат.

После завоевания партией власти все вопросы, все задачи, все перспективы подчинились потребностям аппарата всех аппаратов, то есть государства. В качестве народного комиссара национальностей Сталин рассматривал национальные проблемы не с точки зрения законов истории, которым он отдал дань в своей работе в 1913 году, а с точки зрения удобства административного управления. Этим он, естественно, пришел в противоречие с потребностями наиболее отсталых и угнетенных наций и обеспечил перевес за великорусским бюрократическим империализмом.

Замечательно, что во время этой чистки в национализме оказались виновны все угнетенные национальности, только в Москве, где сосредоточились угнетатели, Сталин не открыл никакого национализма. Между тем еще Ленин в 1923 году, незадолго до второго удара, предостерегал партию от великорусских бюрократических тенденций Сталина. Чтоб грузин стал представителем великорусских тенденций, такие парадоксы в истории бывали не раз. Грузин Джугашвили стал носителем великорусского бюрократического гнета по тем же законам истории, по которым австриец Гитлер дал крайнее завершение духу немецкой военщины, одержимой демоном нацизма.

Дело зашло так далеко, что Сталин был вынужден выступить с печатным заявлением, которое гласило: «Мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры и прочее». Для всякого политически мыслящего человека было совершенно ясно, что это сознательно двусмысленное заявление, направленное против «эксцессов» антисемитизма, и совершенно преднамеренно питало его. «Не забывайте, что вожди оппозиции – евреи», - таков был смысл заявления Сталина, напечатанного во всех советских газетах.

Вождь шутит по форме, но не по существу. Здесь он сближается с Гитлером. Ненависть к человеку, к человечеству роднит их.

Юные ангелы:

- Сталин создал новый тип фашизма, как правящей идеологии – государственный фашизм. Исключительность государственного строя, из которой следует необходимость и настойчивое стремление экспортировать, навязывать этот образ жизни – государственный военно-феодальный строй всем, кто создал у себя рабочую или коммунистическую партию и вошел в состав III Интернационала.

- А Интернационал очень быстро перерождается в международную бюрократическую организацию, нашпигованную разведчиками и информаторами. Он становится разведывательной сетью.

- Все дальше от коммунизма. Все ближе к новому типу империи, основанной на фальшивой социалистической идее, идее национального и политического освобождения угнетенных классов.

- На это красивую блесну ловит будущий генерал мировой коммунистической армии новых сторонников социализма и коммунизма. Обманывает их, ломает их волю и предлагает служить интересам новой социалистической империи.

- И это при живом еще идеологе и основателе. Он уже почти не боится выйти из тени.

- Да, он уже готов окончательно уничтожить Революцию, всех ее вождей, и похоронить саму мысль о свободе для всего народа, рабочих и крестьян, завоевавших, получается, не для себя, а для своих партийных и государственных правителей право на сытую и долгую жизнь.

- Но лишь до того момента, пока их жизнь устраивает Хозяина этого «социализма в одном отдельном дворе».

[1922]

Вот настал 1922 год. Январь лучшее время, когда я могу, не торопясь делать все свои главные дела, осуществлять самые большие движения в политике. Вижу, чувствую, понимаю, Ленин уже старый тигр, едва переставляет лапы свои среди партийных джунглей. Все, время пришло. Пора его удалять с дороги, вернее, помочь ему вовремя уйти. Достойно его положения и заслуг перед партией и рабочим классом. Я могу уже полностью его заменить и в партии, и в правительстве. И вправду сказать, лучше себя я никого не вижу. Троцкий хорош только для фронта, для борьбы, для гибели, а не для ежедневной кропотливой государственной рутины. А больше никого и нету. Так что давай, Коба, бери власть в руки.

Хранитель:

Со второй половины 1921 года Политбюро поручает Сталину вести организационную

работу в Центральном комитете. Ему вменялась подготовка пленумов ЦК, сессий ЦИК и другое, то есть по существу он исполняет обязанности секретаря ЦК, организует работу центрального аппарата партии. Его аппарат готовит проекты решений, постановлений, резолюций пленумов и совещаний, съездов, конечно же.

Сталин теперь в самом центре узилища власти в стране.

Я-то понимаю, что в ежедневной рутине таится все могущество власти в стране. И я строю новое государство рабочих и крестьян. Кто станет на пути, того уничтожу. Аппарат уже почти стал моим. В общем, я продолжаю делать то же, что и обычно, выполнять обязанности, на которые меня направила партия и мой народ.

9 января я пишу проект декрета об образовании Карачаево-Черкесской области. 14 января посылаю ответственному секретарю ЦК партии В.М. Молотову проект письма ЦК РКП(б) компартии Туркестана. 16 января выступаю на заседании Политбюро ЦК с предложением о созыве конференции председателей центральных исполнительных комитетов независимых республик для обсуждения вопроса о едином представительстве на Генуэзской конференции. 21 января председательствую на заседании коллегии наркомата Рабкрина и выступаю по вопросу о пересмотре бюджета на 1922 год. 27 января, снова как наркомнац, участвует в заседании второй чрезвычайной сессии ВЦИК IX созыва, обсуждавшей вопрос о посылке делегации на Генуэзскую конференцию. Мировая буржуазия поняла, что война проиграна, интервенция провалилась. Теперь решили выставить нам финансовые и прочие требования. А мы тоже готовились к встрече. Ленин даже подготовил вопрос о всеобщем сокращении вооружений. Вот, масштаб мысли! Ну да ладно, недолго ему осталось поражать всех своим умом.

22 февраля в соответствии с моим предложением, как наркомнаца, проходит конференция председателей центральных исполнительных комитетов независимых республик – Азербайджана, Армении, Белоруссии, Бухары, Грузии, Украины, Хорезма и Дальневосточной Республики. Участники единогласно принимают решение, что РСФСР представляет и защищает их интересы, вступает в контакт от их имени с представителями других государств, а также заключает договоры. Таким образом, всему миру было декларировано политическое единство этих республик в рамках одного государства, как я это вижу.

В тот же день я пишу письмо грузинским коммунистам о выполнения указаний Ленина об укреплении Грузинской Красной Армии. 28 февраля Ленин прислал записку о подготовке в моем наркомате Рабкрина проекта постановления о контроле рабоче-крестьянской инспекции над частными объединениями и предприятиями.

11–12 марта на конференции в Тифлисе образован Федеративный Союз Советских Социалистических Республик Закавказья. Вот он и войдет в РСФСР, а не каждая по отдельности, как хочет старый вождь.

Хранитель:

Расстановка сил серьезно изменилась уже к весне 1921 года. При внешней поддержке политбюро, которой в вопросе НЭПа никогда не было и не могло быть, Ленин круто изменил внутриполитический курс правительства, искренне считая, что в 1921 году он преодолел оппозицию легче, чем в 1918.

Но Ленин ошибся. Опорой Сталина в борьбе против Ленина, открыто начавшейся в 1921 году (и еще незаметной широким слоям партии) служили безликие партийные функционеры, уступающие по вине Ленина власть нэпману. В списке поражений Ленина НЭП, являвшийся следствием предшествующей оппортунистической политики (Бреста), стоял на последнем месте. Во главе списка были: несостоявшаяся из-за Брестского мира революция в Европе; поражение в войне с Польшей (открыто саботируемой Сталиным); Кронштадское восстание 1921 года; крестьянские восстания, из которых лишь по случайному недоразумению Тамбовское считается самым крупным... Кого же было винить в этих провалах, как не главу правительства?

Тень вождя оставалась в тени. Ждала своего часа.

[Государственный переворот]

С 27 марта по 2 апреля 1922 года проходил очередной XI съезд РКП(б). Меня снова избирают членом ЦК партии. Уже целый год идет в стране политика НЭПа.

В политическом отчете ЦК Ленин заявил, что перед партией стоит задача перегруппировки сил для наступления на капиталистические элементы. Опасения есть и не только у него, что буржуазный элемент нас будет давить, попытается отвоевать назад свои капиталистические порядки.

Съезд с свою очередь принял меры к ограничению вступления в партию непролетарских элементов. При приеме в партию были установлены три категории: 1) рабочие и красноармейцы из рабочих и крестьян; 2) крестьяне (кроме красноармейцев) и кустари, не эксплоатирующие чужого труда; 3) прочие (служащие и т.д.). Для каждой категории были установлены особые условия: первой категории прием в партию был облегчен, третьей - затруднен. Хорошо, когда есть барьеры и ограничения, значит имеются те, кто регулирует их работу.

Лидеры «рабочей оппозиции», Шляпников, Медведева и Коллонтай были предупреждены, что в случае продолжения антипартийной деятельности (а деятельность фракций была уже запрещена X съездом) они будут исключены из партии. После съезда в партии началась «чистка», в первую очередь исключались сторонники «рабочей оппозиции», болтуны тоже мне.

В чем особенность момента: прекращение военных действий, развитие торговли, расширение численности партии; на смену митинговым вождям приходят профессионалы аппаратной работы, ставящие на первое место задачу подбора и расстановки кадров; многое зависит от того, кто руководит аппаратом, его кадровым наполнением, подбором и воспитанием в нужном духе. В составе подобранных аппаратом и избранных съездом высших органов партии еще остается много профессиональных революционеров, владеющих технологией государственного переворота и склонных к революционным (революционно-военным) методам управления страной. Но нам, мне, нужны другие – выдержанные, лояльные, готовые выполнить любой приказ своего командира, готовые даже убить врага, если потребуется.

Сей:

Такую огромную черную работу проделал Семьяза за эти четыре года войны.

Лучшие из лучших в наших рядах погибли на фронтах, от голода, от болезней. Они первыми отдавали свои жизни. А этот тащил на тот свет еще тысячи и тысячи ни в чем не повинных людей из социальных классов старого общества. Они сразу же выходят к рождению здесь, уже готовые ненавидеть новую власть и разлагать ее изнутри.

Не самый лучший народ из прошлой жизни он посеял здесь, на российской земле. Теперь эти семена всходят. Монархисты, белогвардейцы, священники, полицейские и прочие. А главное крестьяне, крепкие хозяева, хлебная опора страны, спасение от голода. И он еще с весны 1918 года стал пробовать методично уничтожать их, натравливать их на советскую власть. Они возрождаются теперь против советской власти. Флюгер народной воли поворачивается против нас. Мы должны уходить, все до одного. Останутся только те, кто примет его диктатуру, кто примет опять рабство и станет холопом нового царя, одевшегося в большевистские одежды.

Жаль, как жаль. Ничего почти не успели. Он и такие как он использовали наше доверие и искренность, чтобы легче нанести удар в спину.

Нам придется уйти, освободить им место. Пусть попробуют создать общество свободного трудового человека, как они себе представляют.

2 апреля XI съезд РКП(б) избирает меня членом Центрального Комитета партии. А 3 апреля Пленум ЦК по предложению Ленина избирает меня генеральным секретарём ЦК РКП(б). При этом меня освобождают от поста наркома рабоче-крестьянской инспекции.

Семьяза:

Ну, вот, сам отдал власть. Наконец-то я смогу покончить с этой партией, с этой гнусной программой и идеологией. Теперь, надеюсь, не будет никаких случайностей, вроде ударов по черепу или внезапных аппендицитов. Структура власти такова, что личности руководят ею в этой стране, а не органы. Так что без Ленина совнарком будет придатком ЦК и политбюро. А эти органы я целиком подчиню себе через секретариат. Троцкий, этот вчерашний вождь революции, не будет никуда влезать, думая, что страна и народ по-прежнему любят его и слушают его. Он забыл про силу ненависти и зависти, этих коварных человеческих эмоций. Слишком многих обидел Лев пока отчаянно боролся за революцию.

Пора освежать партийную кровь. А под эту марку и всю старую гвардию я уберу, наконец. Сменю руководящие кадры. Вместо престарелых революционеров, которым пятьдесят и сорок лет, пусть придут тридцатилетние, двадцатилетние.

В моем окружении появился 30-летний Лазарь Каганович, заведующий орготделом. В руках у Кагановича весь аппарат инструкторов ЦК. Инструктора – наш капитал. Мы их направляем в провинцию, там они должны проверять работу низовых организаций, от их отчетов зависит будущее местных руководителей. Вскоре отдел Кагановича получает право назначать партийных руководителей на местах.

Итак, партийная провинция целиком в моих руках. Каганович начинает гигантскую полезную мне работу, вводит нужных людей, проверяет их лояльность, вычищает аппарат от троцкистов и «стариков». Меньше чем за год проверены и утверждены 43 секретаря губернских организаций. Они теперь полновластные правители в провинции, пока я им позволяю это. Партийные руководители наделены огромной властью, небывалой прежде в царской России даже у генерал-губернаторов.

Сей:

Власть новому главе партии придется отдать мягко, по флюгеру. Ничего не поделаешь. Народ за него, население хочет его видеть своим царем. К тому же идет такая массовая замена населения. Мои воины один за другим уходят, гибнут в боях и по другим поводам. Жертвенник просто гигантский. Мы кладем на алтарь революции лучших людей.

Пусть Волна хотя бы будет спокойной. Надеюсь, что он будет вести себя достойно до конца, до моего конца. Не сорвется на хамство и подлость. Хотя вижу, что надежды на это уже нет никакой. Он в этой жизни собрал, наверное, все самое худшее из своих прошлых жизней. Столько крови, лжи и лицемерия. Страшный интриган и хищник. Не один у нас в партии был двойным агентом. Но этот зашел дальше всех. Работая уже на вершине партии, он по-прежнему продолжает работать против нее, словно агент охранки.

Семьяза шел за мной след в след. Влезал в разные тела. Искал меня, чтобы найти и нейтрализовать. Но революция, несмотря на все его титанические усилия, удалась…

Теперь контроль и назначение сверху провинциальных партийных лидеров мой простой рычаг, при помощи которого я в короткий срок подчинил партию. Троцкий все понял, возмущается, но поздно. Он герой прошлого. Всюду сидят угодные мне местные партийные бюрократы, зависимые от Секретариата. Они теперь составляют новое управляемое большинство на съездах моей партии. Диктатура моего большинства законная. Кто скажет, что нет?

ОГПУ становится весьма полезным мне органом государства. Это - «краса и гордость партии». Еще в феврале 1922 года Ленин реформировал ЧК в ГПУ при НКВД. Функция органа – борьба с особо опасными государственными преступлениями, то есть преступлениями против моей власти. Он-то еще не знал тогда.

Новое постановление ЦК предписывает партийцам информировать ГПУ обо всех «непартийных» разговорах, обо всех партийных оппозициях. Доносы только укрепят мои ряды. Так мы включили ГПУ во внутрипартийную борьбу. Члены коллегии ГПУ вошли в номенклатуру ЦК. Таким образом, я контролирую и их назначение. ГПУ регулярно докладывает мне, генсеку партии, о «шалостях» владык. На партийных деятелей заводятся досье. Все в моих руках.

Хранитель:

Незадолго до ухода с политической сцена Ленин успел спасти от последующей расправы или от расстрелов целый пароход философов, литераторов, ученых, находящихся в оппозиции к советской власти. Всего 160 человек. Этот философский пароход отправлен за границу. И Сталин уже не доберется до них. Они слишком заметные фигуры, пусть там свидетельствуют о том, что происходило все эти пять лет. Каждый по-своему.

Неустанно работает Особая комиссия, созданная при Политбюро: готовятся новые и новые списки высылаемых. Лучше спасти побольше умов, для будущего. Пусть они мыслят иначе, но пусть обязательно выскажутся.

Коммунистический Интернационал был создан в 1919 году. В людях еще жива была мечта о мировой революции. И ее надо использовать в полную силу для моих целей. В Коминтерн вошли пока слишком разношерстные коммунистические и рабочие партии, но я их отсортирую. Во-первых, вычистить нужно всех сочувствующих Троцкому и его бредням, а потом формировать сильное ядро, послушное мне. Три коммунистических университета уже наготовили кадров для будущих руководителей мировой революции. Очень важно и среди них провести селекцию. Все вредное вырезать под корень.

ГПУ преданно служит ЦК партии. Настало время задействовать его в активной работе с Коминтерном. Через эту структуру уже идет формирование агентурной сети по всему миру. Агентурная сеть пока подчиняется кому попало, а нужно чтобы слушалась ЦК и Секретариат. Тогда будет порядок и четкая организация разведывательной и диверсионно-террористической работы, работы по подготовке Революции, как учил великий Нечаев и наш вождь Ульянов-Ленин. Коминформ, другой орган будет налаживать сбор разведывательной информации во всех слоях буржуазных обществ, ведь, помнится, даже это было предусмотрено у Нечаева – работать во всех слоях общества. Я думаю и во всех буржуазных странах тоже.

В 1920 году, когда мы готовились помогать германской революции, ГПУ взорвало арсенал в Польше, на случай, если придется идти через Польшу на помощь восставшему немецкому пролетариату. Для мировой революции нет границ. И пусть это знают все враги наши.

С моим назначением генсеком все самые секретные дела Коминтерна идут через меня. Гигантские ресурсы страны, захвачены нами, большевиками, и мы их рационально тратим и будем тратить на подготовку мировой революции.

Хранитель:

Если раньше он только принимал это мировое коммунистическое хозяйство в свои руки, то в следующей жизни он уже безраздельно пытался им заправлять. Сначала как заведующий отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, затем как председатель КГБ СССР и, наконец, как генсек этой переродившейся его стараниями партии. Партии буржуазного социализма.

Как и хотел, он методично уничтожал идею мировой революции, мировое рабочее и коммунистическое движение, превращая их в бюрократическое мероприятие для хорошо оплачиваемых коммунистических чиновников. От такой революции, от такого марксизма в представлении Андропова и его выучеников несло тухлятиной.

Деньги выделяют на компартии, на рабочие партии, на разведработу ГПУ. Но при чем здесь революция?

Март 1922 года: даны 4 млн.лир для итальянской компартии, 47 млн.марок немцам, 640 тыс.франков французской компартии. Москва снабжает деньгами коммунистические и рабочие партии буржуазного мира. Тратим, сколько можем, порой бездарно, деньги часто исчезают вместе с агентами.

Став генсеком, я начал свое агентурное внедрение в Коминтерн с контроля за потраченными средствами. И уже Сафаров доносит мне о 200 тыс.золотых рублей, исчезнувших в Корее. Занялся я и германскими миллионами, заставил Зиновьева отчитываться. Только в 1921 году в Германию на организацию революции было передано 62 млн. марок в валюте и в драгоценностях. Вместе с деньгами я начинаю контролировать и всю жизнь Коминтерна.

Семьяза:

Причешем-ка всю эту публику. Да так, чтобы друзей нельзя было отделить от врагов и наоборот. Перепутаем все их догмы и принципы, перемешаем все в полный винегрет. И посмотрим, что из этого получилось.

Только разведку не надо трогать без нужды. Это золотой запас моей власти в настоящем и будущем. Я должен сформировать хороший задел кадров и структур, которые с виду были бы такими, коммунистическими… а изнутри самыми обычными бюрократическими конторами. В общем, все так же, как и с церковью Христа. Пока они молились в поле без всякого золота и недвижимости они были опасны, а когда я им дал власть и возможность обирать людей, они стали моими рабами. Безраздельно.

И эти ничуть не лучше. За 2000 лет они нисколько не изменились. Даже скучно, знаете ли, соратники мои, противно смотреть на этих жадных до власти и богатств партийцев.

Документы Комиссии по нелегальной работе не положено видеть никому. Это святая святых моих структур. Комиссия организовывает подрывную подпольную работу в Германии, Италии, Венгрии, Чехословакии, США, Литве, Латвии. За всеми этими операциями стою я, как тень великого вождя Ленина, теряющего свою власть и законно передающего ее мне. Конспиративные квартиры, нелегальные типографии, диверсии – все это я хорошо знаю и как бывший террорист, и как один из командующих гражданской войны. Поэтому я все теснее сращиваю Коминтерн с ГПУ. Одна структура помогает укреплять другую.

[Болезнь Вождя]

Весь 1921 год Ленина мучают жестокие головные боли и какая-то неврастения. Я узнавал у врачей, говорят, что эти следствие переутомления. Ильич так сильно износил свой организм, что он уже не справляется с нагрузкой. За это время у Ильича было два обморока или, как он их называл, головокружения. Он все реже бывает в Кремле, все чаще под Москвой, в Горках.

26 мая 1922 года там, в Горках у него случился парез, неполный паралич правых конечностей и расстройство речи. К нему вызвали лучших врачей, в том числе из Германии. Однако точно поставить диагноз никто не смог. Врач Ферстер сообщил, что ни говорить, ни писать Ленин не мог толком, пришлось ему учиться заново.

В июле, августе и сентябре я регулярно посещаю Ленина в Горках. Больной чувствует себя все лучше и лучше, решает вырваться из-под опеки врачей и обращается ко мне, потому что контроль за лечением вождя возложен на Политбюро, то есть на меня фактически. И я как верный товарищ должен быть ближе всех.

Семьяза:

Вот и дождались. Он сам себя укатал на этих революционных горках.

Теперь надо чуть-чуть подождать или даже ускорить процесс, если понадобится. Не давать ему вмешиваться в текущую политику, в принятие решений по существенным, да и по всем другим вопросам. Перекрыть ему доступ к любой информации – устной, печатной – любой. В окружение ему назначить проверенных людей из ГПУ, медицинский персонал тоже, чтоб был надежный.

Если надумает сбежать куда-нибудь или кинется искать правды у членов партии или у руководства, то везде мои люди. Все. Конец!

Теперь приходит мое время. И я должен остановить разрастание этой опасной опухоли революции.

И я буду мучить тебя. Долго. С наслаждением. Чтоб запомнил, затвердил навсегда, не связываться со мной. Ишь ты, жертву он принес, небесная падаль!

Помнится, в юности я написал стих. Что-то там про спасителя. А, вот такой!

Гибель спасителя

В этой стране был он тенью,

Гостем, пришедшим без вести.

Трогал он вечные струны,

Пел необычные песни.

Песни, рожденные светом.

Песни, рожденные болью.

Все в них была сама правда.

Все в них дышало любовью.

Песни его волновали

Даже остывшие души,

Делали ясными мысли

К свету из мрака идущих.

Но, не способные слушать

Пение тех чудных песен,

Люди налили отравы

И, ослепленные спесью,

«Все пей, проклятый! - кричали. -

Это твой рок, ангел ада:

Правда зачем нам такая?

Нам таких песен не надо!»

Все точно. Как будто программа действий. Попел свои песни. Его отвергли – и пошел вон отсюда. Распяли, в общем, дело привычное.

13 июля 1922 года я приехал снова в Горки к вождю. Ленин жалуется мне, что отстал от событий. Его все интересует: виды на урожай и процесс правых эсеров, который как раз в это время происходил. Более тридцати эсеров и среди них 11 знаменитых членов ЦК их партии, прославившихся борьбой с последним царем, предстали перед судом. Процесс был блестяще мною подготовлен. Спектакль публике понравился. Все связалось воедино: эсеры, левоэсеровский мятеж, покушение на Ленина, убийство Урицкого и Володарского. Виновные найдены и наказаны. Суд гуманный и справедливый.

Семьяза:

Пожалуй, надо будет использовать эти заготовки в ближайшем будущем. Суды можно сделать хорошим массовым развлечением для укрепления боевого духа в народе, и удержания особо ретивых мечтателей о революции в страхе.

Хранитель:

«Звездой» процесса был глава боевого отряда эсеров некто Семенов. Арестован ЧК еще в 1919 году. После чего Семенов был внедрен в эсеровскую партию уже в качестве осведомителя. Есть письмо Троцкого, свидетельствующее «о революционной преданности Семенова» и о его шпионской работе на территории Польши в 1920 году.

Теперь в 1922 году, он явно играл роль подсудимого на процессе. Он выступил с заявлением о террористических и диверсионных актах, будто бы тайно разработанных ЦК правых эсеров, о связях с иностранными разведками. Семенов объявил, что стрелявшая в Ленина Каплан действовала по поручению ЦК правых эсеров и состояла в его террористической группе.

Для Джугашвили, теперь уже Сталина, это был первый успешный опыт такого рода политических спектаклей, фактическим сценаристом и постановщиком которых он был. Потом спектакли станут более масштабными и кровавыми по результатам.

А пока организаторам процесса удалось ввести в дело расстрелянную Каплан, как главный аргумент доказательства подрывной деятельности эсеров, что позволило расстрелять их. Использование мертвецов для убийства живых – тоже мастерская находка нашего Кукольника.

Вот так, я держу моего вождя Ленина на голодном информационном пайке. Пора вождю на покой. Сон, отдых, почет и уважение. Больше ничего не нужно. Пусть гордится былыми заслугами перед Революцией. Практическую рутинную работу воплощения его великий идей в жизнь я доделаю сам. Отдыхай, дорогой товарищ Ленин!

[Яд начал действовать]

Ильич еще зимой 1921 года почувствовал себя плохо. В этот время он сказал мне, что вероятно, кончит параличом, и взял с меня слово, что в этом случае я помогу ему достать и дам яду. Я обещал. Он же мне верил безгранично. С той же просьбой он обратился ко мне в мае 1922 года, после первого своего удара. Ильич решил тогда, что все кончено для него, и потребовал, чтобы к нему вызвали меня. Эта просьба была настолько настойчива, что ему не решились отказать. Пробыл у него действительно минут пять, не более, и когда вышел от Ильича, рассказал его сестре и Бухарину, что он просил ему доставить яд, так как время исполнить данное обещание пришло. Я, естественно, обещал. Мы поцеловались с Ильичем, и я вышел. Так всем и рассказывал.

Семьяза:

Еще и лучше, сам просит о смерти. На ловца и зверь бежит.

Что ж, поможем отчаявшемуся обрести покой.

Кто посмеет подать голос, если он умрет не совсем естественно или не в свое время, или не в подобающем месте.

Ведь он сам просит о смерти. И есть свидетели!

А поцелуй смертельного друга – это красиво, такое запоминается…

Информацию с просьбой о яде не надо было даже распространять. Быстро узнали все вожди. В это время Ленин и Коба были нежными друзьями. Ленин по-прежнему очень полагался на меня. Просьба его была выражением величайшего доверия ко мне, когда именно я бывал у него чаще других…

Тогда он любил меня. И была полная гармония в наших отношениях, пока он снова не стал мешать мне делать политику.

Все действительно совершенно изменилось осенью 1922 года. Осенью или даже раньше того появились поводы для недовольства мной со стороны Ленина-вождя.

Не надо было быть особо умным, чтобы почувствовать полный вакуум, образовавшийся вокруг него. Он слишком поздно начал понимать, что он уже здесь никто и жив пока еще только потому, что нужен мне для сохранения некоторой преемственности власти от Учителя к лучшему Ученику. Наивный… Власть уже давно в моих руках.

Когда Ленин вернулся в октябре в Москву после болезни, он многое понял. И если во время недуга подозрительность заставляла его на случай своего конца создавать союз против Троцкого, то теперь он знал, что опасен стал совсем другой персонаж. Именно тот, на кого он больше всех полагался. ГПУ мне доложило, что от Каменева, Зиновьева и даже Троцкого Ленин получил одни и те же известия: партия целиком управляется мною.

Ну и что? Он же сам выдвигал меня в генсеки, а я только развил его идею, создал хорошо работающий аппарат, управляющий всей партией. Пока Ленин еще отказывается верить в самое худшее для него – партия и власть переродились куда-то не туда. Ха-ха.

Хранитель:

Образ врага, каким его увидел Ленин осенью и зимой 1922 года, проявлялся постепенно, черточка за черточкой, по мере того как старый вождь узнавал все новые и новые подробности гигантской подрывной работы против Союза равноправных республик, против права наций на самоопределение, против большевистской партии и Революции. Эту работу развернул теперь уже почти открыто самый толковый и работоспособный в партийном руководстве человек, Иосиф Сталин. Вот какова последовательность событий.

10 августа Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение создать комиссию для подготовки проекта усовершенствования федеративных отношений между РСФСР и другими братским республиками.

11 августа Оргбюро ЦК РКП(б) утвердило следующий состав комиссии: Куйбышев (председатель), Сталин, Орджоникидзе, Сокольников, Раковский и представители республик – С. А.Агамали-оглы (Азербайджан), А.Ф.Мясников (Армения), П.Г.(Буду) Мдивани (Грузия), Г.И.Петровский (Украина), А.Г.Червяков (Белоруссия), Я.Д.Янсон (ДВР) и А. Ходжаев (Хорезм). К началу сентября проект резолюции готов.

Возможно, Ленин узнает об этом от посетившего его 25 августа Раковского, в целом относящегося к проекту Сталина негативно.

11 сентября впервые после майского удара консилиум врачей, собравшихся в Горках, разрешает Ленину с начала октября приступить к работе. На следующий день – 12 сентября – Ленина посещает Сталин и беседует с ним более двух часов. Понятно, что и по национальному вопросу. 22 сентября Ленин просит Сталина ознакомить его с проектом резолюции и другими документами по национальному вопросу, так как уже на 23 сентября назначено заседание комиссии, которая должна утвердить окончательный текст резолюции. К этому времени известно, что попытка Раковского и Петровского (предпринятая им либо самостоятельно, либо по уговору с Лениным) оттянуть заседание комиссии и перенести его на 15 октября провалилась: по поручению Сталина помощник генерального секретаря А.М.Назаретян ответил, что отсрочка заседания невозможна. 19 сентября это же подтвердил Куйбышев (Сталин хотел форсировать принятие решения до начала активного вмешательства Ленина).

Разработанный Сталиным проект резолюции «комиссии под председательством Куйбышева» предполагал вступление Украины, Белоруссии, Грузии, Армении и Азербайджана в Российскую Федерацию на правах автономных республик. Однако в республиках за этот план высказались только центральные комитеты Армении и Азербайджана. ЦК КП Грузии выступил против проекта Сталина, считая «объединение в форме автономизации независимых республик» преждевременным и настаивая на сохранении «всех атрибутов независимости». ЦК КП Белоруссии был за договорные отношения между независимыми республиками, ЦК КП Украины проект не обсуждал. Но Раковский, как член комиссии и один из партийных руководителей Украины, в письме от 28 сентября указал, что проект Сталина нуждается в переработке.

23–24 сентября на заседаниях, состоявшихся под председательством не входившего в комиссию Молотова, заменявшего ушедшего в отпуск Куйбышева, комиссия при одном воздержавшемся (представителе Грузии Мдивани) приняла сталинский проект за основу.

25 сентября по просьбе Ленина Назаретян направляет в Горки к Ленину первоначальный проект комиссии Оргбюро, материалы обсуждений в ЦК компартий республик и материалы двух заседаний комиссии Оргбюро, состоявшихся 23 и 24 сентября. Одновременно, не дожидаясь ответа или комментариев Ленина и не проводя их через Политбюро, он рассылает резолюцию комиссии членам и кандидатам в члены ЦК РКП(б).

26 сентября Сталин приезжает к Ленину обсуждать ситуацию. После длившейся два часа 40 минут беседы, Ленин пишет письмо Каменеву (копии всем членам Политбюро) с критикой резолюции Сталина о вхождении национальных республик в РСФСР:

«Т. Каменев! Вы, наверное, получили уже от Сталина резолюцию его комиссии о вхождении независимых республик в РСФСР. Если не получили, возьмите у секретаря и прочтите, пожалуйста, немедленно. Я беседовал об этом вчера с Сокольниковым, сегодня со Сталиным. Завтра буду видеть Мдивани (грузинский коммунист, подозреваемый в «независимстве»). По-моему, вопрос архиважный. Сталин немного имеет устремление торопиться. Надо Вам (Вы когда-то имели намерение заняться этим и даже немного занимались) подумать хорошенько; Зиновьеву тоже.

Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В пар. 1 сказать вместо «вступления» в РСФСР – «Формальное объединение вместе с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии».

Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, "Союз Советских Республик Европы и Азии»...

Важно, чтобы мы не давали пищи «независимцам», а не уничтожали их независимости, а создавали еще новый этаж, федерацию равноправных республик [...]

Сталин согласился отложить внесение резолюции в Политбюро Цека до моего приезда. Я приезжаю в понедельник, 2/X.

Это мой предварительный проект. На основании бесед с Мдивани и др. товарищами буду добавлять и изменять. Очень прошу Вас сделать то же и ответить мне. Ваш Ленин».

С частью поправок Сталин согласился. Но главный обман Сталиным заключался в том, что он обещал Ленину не обсуждать этот «архиважный» вопрос до возвращения Ленина 2 октября и... поставил вопрос на обсуждение на заседании Политбюро уже 27-28 сентября.

Важно, что письмо Ленина Каменеву было разослано всем членам Политбюро, что все они знали о соглашении Ленина со Сталиным, и при этом не только собрались на заседании Политбюро, но и приняли новый сталинский проект. В Политбюро обозначилась новая расстановка сил. Большинство уже было за Сталиным.

Реакция самого Сталина на письмо Ленина от 26 сентября в письме для членов Политбюро от 27 сентября. В этом письме Сталин обвиняет Ленина в «национальном либерализме» и сетует на его «торопливость». В тот же день он обменивается аписками с Каменевым на заседании Политбюро: Каменев: «Ильич собрался на войну в защиту независимости. Предлагает мне повидаться с грузинами. Отказывается даже от вчерашних поправок». Сталин: «Нужна, по-моему, твердость против Ильича. Если пара грузинских меньшевиков воздействует на грузинских коммунистов, а последние на Ильича, то, спрашивается, при чем тут ,,независимость''?» Записки от 28 сентября. Каменев: «Думаю, раз Вл(адимир) Ил(ьич) настаивает, хуже будет сопротивляться». Сталин: «Не знаю. Пусть делает по своему усмотрению». Сталин сделал вид, что уступил, усыпил бдительность, полагая, что Каменев может донести его мнение Ильичу.

Каменев для себя тоже понял, что Ленин долго не протянет, и смертельно боясь возвышения Троцкого, решает поддержать союз со мной, поэтому доносит запиской, что Ильич собрался на войну в защиту независимости республик. Куда махнул?

Я весь год как проклятый готовил документы, согласовывал, давил на секретарей, на республики и подготовил полностью создание Союза Республик в нужном виде. Никаких прав окраинам давать не надо. Все деньги, политику, военные вопросы, иностранные дела должны быть сконцентрированы в центре, там, где власть и где принимаются решения. Там где я, в конце концов. Республикам – только автономию, культурную и еще какую-нибудь. Централизованное мощное в военном и промышленном отношении государство – самый лучший инструмент для мировой революции, которую мы задумали. И возглавить это движение в будущее должен именно я, как лучше других понимающий задачу, готовый на жертвы и кровь ради великого дела. Остальные, кроме больного Ильича, не потянут. Слабаки!

6 октября я выступаю на Пленуме ЦК РКП(б) с докладом о взаимоотношениях между РСФСР, УССР, БССР и Закавказской федерацией. Пленум принял поправки Ленина, декларировал образование СССР, из которого каждая республика имела право на выход, из союза то есть, чего не было в моем проекте, и назначил комиссию во главе со мной для руководства подготовительной работой по объединению советских республик в единое союзное государство.

Раковский, Мдивани и другие политические противники хотели ещбольших уступок. Они были полны решимости не только добиться их, но и посеять раздор между Лениным и мной. На том заседании Ленин отсутствовал по причине острой зубной боли.

Хранитель:

Обсуждение вопроса об образовании СССР происходит 6 октября 1922 года на пленуме ЦК, происходящему как раз в момент, когда Ленин из-за зубной боли на этом заседании не присутствовал. Обсуждение длилось всего три часа.

Как писал из Москвы в Тифлис лидер грузинских «уклонистов» Мдивани, «сначала (без Ленина) нас били по-держимордовски, высмеивая нас, а затем, когда вмешался Ленин, после нашего с ним свидания [27 сентября] и подробной информации дело повернулось в сторону коммунистического разума. [...] По вопросу о взаимоотношениях принят добровольный союз на началах равноправия, и в результате всего эта удушливая атмосфера против нас рассеялась. [...]

Проект принадлежит, конечно, Ленину, но он внесен от имени Сталина, Орджоникидзе и др., которые сразу изменили фронт. [...] Прения показали, что известная часть ЦК прямо отрицает существование национального вопроса и целиком заражена великодержавническими традициями. Но эта часть получила такую оплеуху, что не скоро решится снова высунуться из норы, куда ее загнал Ленин (о его настроениях узнай из его письма, которое было оглашено в конце заседания, после решения вопроса)».

Речь шла о записке Ленина Каменеву, переданной для оглашения на съезде: «т.Каменев! Великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть». Насмерть решил сражаться с Лениным и Сталин. Старый вождь уже осточертел ему.

20 октября коммунисты Грузии, вернувшись домой, выдвигают требование о непосредственном вступлении Грузии в состав СССР, а не в составе Закфедерации, что противоречило решению октябрьского пленума ЦК партии. Это вызывает резко отрицательную реакцию Орджоникидзе: «Верхушка ЦК КП(б) Грузии является шовинистической гнилью, которую надо немедленно отбросить».

В ночь на 21 октября – руководство ЦК КП(б) Грузии вызывает Москву по прямому проводу и диктует для передачи Ленину через Бухарина или Каменева (выразили просьбу: только не через Сталина) резкую жалобу на Серго Орджоникидзе. Они сообщили, что совместная работа с Орджоникидзе, посланным в Грузию для ликвидации конфликта, невозможна, поскольку для Орджоникидзе «травля и интриги – главное орудие против товарищей, не лакействующих перед ним. Стало уже невмоготу жить и работать при его держимордовском режиме». Той же ночью я получил записку «с жалобой и площадной руганью на Орджоникидзе».

22 октября я направляю телеграмму Серго: «Мы намерены покончить со склокой в Грузии и основательно наказать Грузинский ЦК. Сообщи, кого мы должны еще перебросить из Грузии, кроме отозванных четырёх. По моему мнению, надо взять решительную линию, изгнав из ЦК все и всякие пережитки национализма. Получил ли телеграмму Ленина, он взбешён и крайне недоволен грузинскими националами», - передал я от имени Ленина.

Ильич первоначально встал на сторону Серго. 21 октября он отправил в Тифлис на имя ЦК Грузии, Цинцадзе, Кавтарадзе, Орджоникидзе и секретарю Заккрайкома Орахелашвили шифрованную телеграмму: «Удивлен неприличным тоном записки по прямому проводу за подписью Цинцадзе и других, переданной мне почему-то Бухариным, а не одним из секретарей ЦЕКА. Я был убежден, что все разногласия исчерпаны резолюциями пленума ЦЕКА при моем косвенном участии и при прямом участии Мдивани. Поэтому я решительно осуждаю брань против Орджоникидзе и настаиваю на передаче вашего конфликта в приличном и лояльном тоне на разрешение Секретариата ЦК РКП, которому и передаю ваше сообщение по прямому проводу».

Хранитель:

22 октября 1922 года ЦК КП Грузии, поняв, какого рода теперь будут отношения с московским центром, подал в отставку, которую утвердил Заккрайком. Еще через два дня Сталин сообщил Орджоникидзе, что удовлетворяет «ходатайство нынешнего ЦК Компартии Грузии об его уходе в отставку». А через месяц, 24 ноября, Секретариат ЦК РКП(б) создал комиссию «для восстановления прочного мира в Компартии Грузии» и срочного рассмотрения конфликта под председательством Дзержинского.

Во второй половине ноября эти национал-коммунисты Грузии и вовсе обнаглели, продолжая нарушать монополию внешней торговли, практикуя разного рода сомнительные сделки, самовольно сдают в аренду англо-американской компании «Стандарт-Ойл» нефтяные резервуары Батума, важнейшего порта, через который транспортируется бакинская нефть. Я по этому поводу писал в телеграмме на имя Закавказского крайкома: «Резервуары в Батуми являются собственностью всей федерации и никакие коммунхозы не имеют права сдавать их в аренду, да еще таким врагам нашей нефтяной промышленности, как «Стандарт-Ойл».

В конце ноября эти меньшевики из Грузии, недовольные твёрдой позицией Орджоникидзе и моей, спровоцировали так называемое «грузинское дело». Некто А.Кобахидзе, несправедливо обвинив Серго Орджоникидзе чуть ли не в коррупции (тот по кавказскому обычаю не мог отказать, чтоб смертельно не обидеть уважаемых людей, и принял в дар от горцев коня), допускает оскорбительное выражение в адрес Орджоникидзе, и тот наносит Кобахидзе пощёчину.

Дело дошло до Ленина, и он пытается действовать с опережением – потребовал направить в Грузию специальную комиссию и подключает к борьбе против меня моего врага Троцкого. Ничего, мы тоже не дремлем.

30 ноября Политбюро утвердило по моему докладу «Основные пункты Конституции Союза Советских Социалистических Республик» и приняло решение создать комиссию ЦК по расследованию обстоятельств так называемого «грузинского дела». Окончательный состав комиссии Дзержинский (его кандидатура, как председателя данной комиссии, была выдвинута мною), В.С. Мицкявичус-Капсукас и Д.З.Мануильский.

Мне сообщают, что Ульянов с нетерпением ждет возвращения Дзержинского с результатами поездки комиссии ЦК в Грузию в связи с острым спором о порядке вхождения Грузии в состав СССР. Войдет ли она в качестве самостоятельной республики или через Закавказскую федерацию.

12 декабря Дзержинский приехал в Москву, и в тот же день В.Ленин имел с ним продолжительную беседу. И, видимо, после нее принял решение подготовить по национальному вопросу большую работу, поскольку развитие событий принимало, как он считает, угрожающий характер для судьбы Союза республик. Ведь даже Дзержинский встал на сторону Заккрайкома и Орджоникидзе, то есть поддержал мою точку зрения на централизованный Союз ССР. Становится опасно. Надо срочно нейтрализовать Ильича, чтоб ничего не писал и не публиковал на этот счет до съезда Советов. Мне сюрпризы не нужны.

Тем более когда Ленин резко изменился ко мне. Слишком не совпадают теперь наши взгляды на партию, на государственное устройство, на политику центра, на национальный вопрос. И Ленин теперь мой очевидный враг. Я предложил Каменеву общий бунт, пишу ему записку: «Нужна, по-моему, твердость против Ильича».

Каменев трусит, пишет мне: «Думаю, раз В.И. настаивает, хуже будет сопротивляться». Я отвечаю спокойно: «Не знаю. Пусть делает по своему усмотрению». Пусть плод созреет и сам упадет в руки. Я решил ждать. Я умею ждать. Ведь он только чуть не перед самой смертью понял, наконец, с кем имеет дело. Я – настоящий вождь революции, а он – только временный революционный романтик, наивно верящий, что люди – лучшие создания во Вселенной, что в них надо верить, тогда они свернут горы.

Я-то знаю людей, видел, как они умирают, как они дрожат от страха и готовы подчиняться силе, моей силе.

Семьяза:

Помогу я этому Ленину, в конце концов. Он и так уже измучился.

Просил яду? Получишь, только не сразу, а постепенно, чтобы умирание не было слишком заметным и очевидным для некоторых умных членов этой гадкой партии.

Раз уж он изначально был жертвенным бараном на заклание, то и тут судьба ему будет та же – умереть во имя великого дела. А я уж постараюсь устроить ему самые великолепные похороны, а выставленное мертвое тело станет лучшим воплощением умирающего учения бывшего вождя.

13 декабря была наша последняя встреча с Лениным. Поговорили. Два часа обсуждали этот «грузинский вопрос». Не договорились. Он разволновался сильно. Вижу, занервничал. Но виду не подаю. Мне надо спокойно дождаться Съезда Советов без его участия. Помочь ему не встать с постели.

Позже дежурный доложил мне: вечером два внезапных приступа отправили вождя в постель. Как будто я не знаю, что должно быть…

И поделом, не надо заниматься чепухой, если болеешь. Лекарство действует.

Сей:

Господи, как больно. Словно тысячи иголок вонзаются в тело.

Вся правая половина стала чужой. Рука не слушается, нога тоже. Язык еле ворочается, не хочет как надо шевелиться во рту.

Эта ежедневная борьба с недугом стала для меня совершенно изнурительной. Все тело ощущает крайний износ и изнеможение. Я знаю, дело в пуле, которая осталась в левом плече. Она пережимает артерию и не дает голове нормального притока крови. Поэтому мозгу не хватает кислорода. А левое полушарие управляет правой половиной. Такая вот биомеханика…

Но есть еще что-то кроме пули. Что-то инородное как будто разрушает мое тело изнутри. Изнурительная борьба с инородным веществом меня здорово изводит. И мне с этим уже не справиться.

Я жалею, что только теперь увидел, каков этот новый лидер партии и что это теперь за новая партия. Ужас! Во что выродилась партия большевиков и советская власть под его руководством. И ему я доверял больше всех.

Отец мой, что мне делать?

Теперь, когда у меня нет ни здоровья, ни сил, ни времени для того чтобы дать отпор этому падшему ангелу, нарушившему все мыслимые и немыслимые законы. Его подлость, лживость и бесчестие поистине беспредельны. И есть ли какое-то средство прекратить эту вакханалию смерти?

Сколько мне осталось? Смогу ли вынести эту боль и немощь?

Мою жизнь я легко отдаю на алтарь революции. Но этот зверь растерзает еще тысячи и тысячи безвинных людей, а скольких пошлет на смерть ради своей власти и тщеславия.

Может, я здесь и сейчас для того только, чтобы он через годы испытал то же самое, как постепенно он теряет свою власть, повинуясь невидимому флюгеру воли народа, как могущество его уходит. И остается один голый король. Голый. Без прикрас. А если короля никто не любит, не жалеет и не помнит? Зачем, для чего, для кого он тогда жил и убивал?

Мне уже нечего бояться. Врачи отчитываются передо мной лично о здоровье вчерашнего вождя. Потому что я управляю его здоровьем и информацией о нем. В случае если он будет очень сильно мешать, особенно в создании Союза Республик, то у него случится новый удар, как в мае. К тому же Ленин просил меня недавно о яде…

Ах, этот Ленин! Решил раздавить Кобу на ближайшем же съезде? Знаю, знаю, у меня везде свои люди. Все твои секретари работают на меня. Мне доложили, что ты готовишь бомбу к XII съезду партии. Бомба – это, значит, мое политическое уничтожение. Ты хочет обвинить меня в великорусском шовинизме, в имперских замашках, то есть в одном из самых страшных грехов для коммунистов. И после этого, ты думаешь, меня на съезде отстранят с поста Генсека? Ладно…

Хранитель:

Время критическое. Ленин решил подготовить материал по национальному вопросу. Ему не нравится сталинский вариант Союза ССР – пирамидальный, иерархический, в котором республики не имеют никаких прав. Все у «центра». Никакой свободы, права на самоопределения, никакой свободы выхода из союза.

Поэтому, как всегда «внезапно» с Лениным случился очередной «удар», следом еще один. Врачи так и не нашли никаких видимых признаков сосудистого заболевания, кроме «нейропатических симптомов», являвшихся, вероятно, следствием сосудистого заболевания и «таинственной химиотерапии».

13 декабря – два острых приступа «болезни Ленина». Врачи с большим трудом «отговорили» Ленина выступать где-либо и отказаться на время от работы.

14 декабря – В.Ленин предполагал продиктовать письмо по национальному вопросу – об образовании Союза республик, но не смог тогда осуществить свое намерение.

15 декабря – Ленин диктует письма: И.В.Сталину для членов ЦК РКП(б) относительно своего выступления на Х Всероссийском съезде Советов и о недопустимости отсрочки обсуждения на пленуме ЦК РКП(б) вопроса о монополии внешней торговли; Л.Д.Троцкому о его выступлении на пленуме ЦК в защиту монополии внешней торговли. В ночь с 15 на 16 декабря – Резкое, «как обычно», ухудшение в состоянии здоровья Ленина. Очевидно, что накануне пленума ЦК Ленин должен быть с гарантией отстранен от участия в нем, в любом виде.

18 декабря – открывается пленум ЦК РКП(б), на котором рассматриваются, пожалуй, самые важные документы по созданию будущего Союза. Сталину не нужен на пленуме серьезный оппонент, перешедший в открытую оппозицию к нему Ленин. Поэтому Ленин, «нейтрализован» в Горках, отключен от доступа к важнейшей информации. Что же рассматривал декабрьский пленум?

Пленум рассмотрел представленный комиссией проект Союзного договора. Пленум постановил, что Союзный съезд должен принять декларацию об образовании СССР, выбрать ЦИК, выработать текст договора на основе директивы пленума ЦК от 6 октября; выработанный съездом текст договора передается на одобрение сессии ЦИКов договаривающихся республик; текст договора вводится в действие немедленно по одобрении его ЦИКами договаривающихся республик и утверждении следующей сессией Союзного ЦИК; текст договора подлежит окончательному утверждению на II съезде СССР; выбора Союзного СНК и организация наркоматов откладываются до сессии Союзного ЦИК, которую решено созвать в апреле 1923 года. Понятно, что к этому моменту (к апрелю 1923) Ленин «говорящий и пишущий» Сталину не нужен! Лучше живой, но труп, чтобы отвести от Сталина подозрения.

Кстати на этом же пленуме принято еще одно нужное генсеку решение. Специальным постановлением на Сталина возлагается персональная ответственность за соблюдение режима, предписанного Ленину врачами. Напомним, что проекты решений и постановлений пленумов, заседаний Оргбюро и Политбюро по обычной партийной практике готовятся в Секретариате ЦК, которым Коба руководит.

Ему как видно еще не хватило. После удара, 16 декабря Ленин немножко отошел и снова взялся за старое, бороться с моим шовинизмом хочет. Это уже не в счет.

К 16 декабря я закончил проект «Декларации об образовании Союза Советских Социалистических Республик». Так как я хочу, а не Ленин.

Он еще пытается поддерживать постоянную связь с Троцким через секретаря Фотиеву. Не знают они, что Фотиева мне все докладывает. Например, Троцкий у нее спрашивает: Значит, Ленин не хочет компромисса со Сталиным даже на правильной линии? Фотиева отвечает: Да, он не верит Сталину и хочет открыто выступить против него перед всей партией, он готовит бомбу,– и объясняет, - состояние Ильича ухудшается с часу на час. Не надо верить успокоительным отзывам врачей. Ильич уже с трудом говорит, он боится, что свалится, не успев ничего предпринять. Передавая записку, он сказал мне: «Чтобы не опоздать, приходится раньше времени выступать открыто».

Опоздали! Фотиева сообщила об этом не одному Троцкому. Все что происходит в кабинете Ленина, она мне все доносит.

Чуть раньше, как я узнал, 15 декабря Ленин написал Троцкому очередное письмо:

«Считаю, что мы вполне сговорились. Прошу Вас заявить на пленуме о нашей солидарности. Надеюсь, пройдет наше решение». Согласие Троцкого защищать позицию Ленина в вопросе о монополии была проявлением мужества и лояльности по отношению к Ленину. Но по отношению ко мне они поторопились: они оба, Ленин и Троцкий, подписали себе смертный приговор. 16 декабря 1922 года на пленуме ЦК Троцкий не просто выступил в блоке с Лениным, а одержал надо мной победу, при всех. А этого простить я не могу. Пока что у них маленькое торжество. Вопрос о монополии внешней торговли Ленин с помощью Троцкого отстоял на пленуме ЦК. Наступление они решил продолжать – атаковать меня, Сталина!

Итак, война началась. Троцкий с Лениным против меня и всей партии. Они против аппарата, который я практически весь заменил на людей преданных мне. А эти двое – мои враги, вожди революции, видите ли. Я думаю, с ними расправлюсь по-разному. Один умрет физически, но послужит мне еще долго, другого буду убивать морально – долго и мучительно. На его фамилию сформирую рвотный рефлекс у всего народа, и буду аккуратно убирать его имя из истории и революции.

На следующий же день Каменев, перепугавшийся сближения Троцкого с Лениным, пишет мне записку о встрече двух вождей: «Иосиф, сегодня ночью мне звонил Троцкий, сказал, что получил записку, в которой Старик выражает удовольствие принятой резолюцией…». А я ему спокойно отвечаю: «Тов.Каменев… Как мог Старик организовать переписку с Троцким при абсолютном запрещении доктора Ферстера?».

Ничего себе? Или я не глава партии, чтобы решения руководства не выполнялись всеми членами. Они забыли, наверное, про партийную дисциплину. Пора всех уже ставить на место. Всех этих вчерашних партийных вельмож и членов Политбюро.

Какой я тебе Иосиф? Я глава партии и фактический глава страны, наследник дел и замыслов великого Ленина, а вы все – мелюзга, трясущаяся от страха за свое положение. И вся эта партийная мелкота должна соблюдать партийную дисциплину, выполнять решения высших органов партии. И никакого панибратства.

По моему совету врачи потребовали отдыха Ильича. Уже 18 декабря на пленуме ЦК я это провел как резолюцию: «Возложить персональную ответственность за изоляцию Ленина, как в отношении личных сношений с работниками, так и в отношении переписки, на генсека». Я лично отвечаю перед партией победившего пролетариата за то, чтобы ее прежний вождь был в полном вакууме. Свидания с Лениным запрещаются. Ни друзья, ни домашние не должны сообщать Ильичу ничего из политической жизни, чтобы не давать поводов для волнений… Не о чем больше волноваться. Никаких писем и встреч, ни с грузинами, ни с другими людьми.

Вождю о партийном решении докладывать запрещено. Все, открытая вражда. Он узнал, наконец, что поступил под надзор своего противника. Вождя Ленина больше нет, есть больной старик, частично уже лишенный подвижности. Дело за малым.

О здоровье бывшего вождя и обо всем, что творится вокруг него, мне регулярно докладывают. Крупская что может, сообщает Ленину о событиях в стране и столице. Полным ходом идет подготовка к съезду Советов, где будет образован СССР, вернее примут декларацию о создании его, в моей редакции. Ленин бессилен противостоять этому, ему больно.

21 декабря в нарушение режима лечения Ленин диктует Крупской письмо для Троцкого по вопросу о монополии внешней торговли. 22 декабря Троцкий сообщает об этом факте Каменеву, а этот, естественно, извещает меня запиской, в ответ на которую я ответил ему

«Т. Каменев! Записку получил. По-моему, следует ограничиться заявлением в твоём докладе, не делая демонстрации на фракции, как мог Старик организовать переписку с Троцким при абсолютном запрещении Ферстера…». Пусть ЦК и ПБ знают, что Ленин и Крупская нарушили режим, назначенный лекарями, нарушили решение партии о защите здоровья дорогого вождя!

Как мне надоела уже эта сучка, Крупская, взяла и рассказала мужу обо всем что происходит. И она же передавала записки Ленина Троцкому.

Я ей покажу, как лезть в мои дела!

Вызвал ее к телефону и в грубой форме с крепкими словами наорал на нее. Я стал громко внушать ей, чтобы она не говорила с Ильичем о делах. Кричал, что она нарушает решение Политбюро о здоровье вождя, что она просто гробит его, заставляя волноваться. Я сказал, что в ЦКК ее потяну. И вообще партия может найти Ильичу более приличную жену, чем она. А если он будет путаться у меня под ногами, то я его убью.

Запугал ее так, что она дара речи лишилась. Думал, она поймет и не расскажет ему о разговоре. А она все выложила. До меня довели, когда она домой вернулась, была совершенно непохожа на себя: рыдала, каталась по полу. Наверное, тогда же, в нервном срыве, эта дура не выдержала и рассказала мужу о моем хамстве, об оскорблении. Ленин в ярости написал мне письмо о разрыве отношений. Напугал. Что ты можешь теперь, калека?

Семьяза:

Кончать его надо скорее. Гляди, какой живучий. Никак не уложить его на лопатки, чтоб никаких движений больше. Все рыпается, старичок.

Я наслаждаюсь твоей болью, Сын Человеческий. Это твой крест, а ты как хотел?

Еще пару нервных срывов, немного лекарств и он больше не опасен.

Второй-то вождь не так опасен. С ним можно обождать пока. Он мне нужен для хорошего образа, на который сконцентрируется вся ненависть толпы.

Крупская быстрее других все поняла. Постепенно пришла в себя, оценила новую ситуацию и поняла свою беспомощность. Так-то лучше! А теперь, после разрыва нашего с Лениным, любая информация, поступающая из Москвы о пленумах, съездах, о принятых решениях и резолюциях будет только быстрее добивать больного вождя. Потому что повлиять дорогой Ильич больше ни на что не может. Только нервы себе расстроит окончательно. Дамочка пусть теперь приносит ему любые новости, какие хочет. Все.

В ночь с 22 на 23 декабря опять дальнейшее ухудшение в состоянии здоровья нашего любимого Ильича: наступает паралич правой руки и правой ноги.

Естественно. Завтра открывается Х Всероссийский съезд Советов. Ленин мне там не нужен.

С 23 по 27 декабря я участвую в работе Х Всероссийского съезда Советов, на котором выступаю с докладом об объединении советских республик. Съезд избрал меня членом ВЦИК и делегатом от РСФСР на I съезд Советов СССР! Вот она, страна Советов, уже почти видна воочию.

Ленин боится смерти. Я чувствую. Поэтому 23 декабря он просит врачей разрешить ему продиктовать стенографистке в течение 5 минут, так как его «волнует один вопрос». Со мной тут же связались. Ладно. Он получил разрешение и диктует «Письмо съезду» (1-ю часть). Секретари принесут диктовку мне, а я поправлю как надо. Ему это знать не обязательно.

Семьяза:

Пусть диктует. Я отредактирую его текст. А если надо и сам сочиню что-то важное. Если он ставит вопрос о преемнике на власть, то я от его имени дам характеристики всем основным претендентам. Слава богу, память цепко удерживает все, что он говорил о членах ЦК и Политбюро, обо всех. До последней буквы я все помню. Осталось лишь текст отпечатать.

Я знаю, что он никогда не стал бы давать характеристики живым членам партии, но устрою именно так, что он будто бы пишет завещание. Разыграю спектакль.

Хранитель:

Письмо не могло явиться для Сталина неожиданностью. Тем не менее, он воспринял его как жестокий удар. Когда он ознакомился впервые с текстом, который передала ему Крупская для будущего съезда партии, он в присутствии своего секретаря Мехлиса, будущего политического шефа Красной армии, и видного советского деятеля Сырцова, позднее исчезнувшего из жизни, разразился по адресу Ленина площадной бранью, которая выражала тогдашние его подлинные чувства по отношению к «учителю».

Не только не сдержался, но и дал всем понять, кто теперь правит страной.

Не понимает еще, глупец, что его жизнь в руках жесткого и бескомпромиссного руководителя страны, настоящего, а не наивного; руководителя готового на любое преступление ради нашей пролетарской диктатуры. Старик свою войну мне уже проиграл. Теперь пусть пишет, разоблачает. Должна же у него быть иллюзия, что он все еще влияет на партию, на страну.

Хранитель:

Как величайший знаток и ценитель хорошей режиссуры и блестящих инсценировок Семьяза заранее готовит себе вехи для будущих побед. Еще не раз предводитель падших ангелов будет готовить повестки и решения пленумов, конференций, съездов партии, съездов советов, на которых он будет укреплять свою единоличную власть, строить свою очередную вавилонскую башню.

Особенно ему удалась пьеса 1922 года под названием «СССР». Такой же съезд советов, который он готовил титаническими усилиями около года, нейтрализовав по ходу своего потенциального оппонента – Ленина. Уложив его на больничную койку, Коба воссоздал свою древнюю империю, которую создавал всякий раз, когда выходил к рождению.

И другого ничего не мог создать, потому что весь его разум, уже который земной век был испепелен жаждой мести человеку за свою слабость.

Далее все идет как по маслу. Секретарь Володичева передает надиктованное письмо мне. Я прочел внимательно и потом добавил кроме своей характеристики еще несколько других словами Ленина, как я их помню за эти годы. И требование снять меня с генсеков утонуло в словах о других вождях. Передаю «письмо» Троцкому. Он, понятное дело, будет молчать о своей нелестной характеристике в письме, которая неизвестно откуда взялась.

Затем Володичева ознакомит с письмом Каменева и Зиновьева, конечно, с моего согласия. Они тоже промолчат. Потому что в нем есть и их убийственные характеристики. Ситуация делает всех крайне заинтересованными в том, чтобы о письме никто не узнал. Так я заручился их поддержкой, практически, всего Политбюро в том, чтобы не публиковать письмо и не сообщать о нем. Испугались?...

Семьяза:

Все не доходит до него еще до конца, что флюгер народной воли повернулся в мою сторону. Кончилось ваше время. Власть ваша кончилась. Будем переделывать ваш дурацкий социализм на человеческий лад.

29 декабря я выступил на конференции полномочных делегаций РСФСР, УССР, ЗСФСР и БССР с сообщением о порядке работы первого съезда Советов СССР. Конференция поручает мне выступить на съезде с докладом об образовании Союза Советских Социалистических Республик. Ну и где наш товарищ Ленин? Что же он молчит?

30 декабря я выступаю на первом съезде Советов Союза Советских Социалистических Республик с докладом об образовании Союза ССР. Меня единогласно избирают членом ЦИК СССР. Вот он, величественный Союз Советских Республик.

Я еще выступил с речью на заседании первой сессии ЦИК СССР первого созыва и меня выбрали в Президиум ЦИК.

К началу января 1923 года неутомимый Ленин надиктовал еще кучу статей для съезда. Надо будет поработать над его текстом.

А это письмо меня совсем разозлило: «Сталин слишком груб… я предлагаю способ перемещения Сталина с этого места, и назначить на это место другого человека, который был бы более терпим, более лоялен, более вежлив, более внимателен к товарищам, меньше капризности и т.д.». Неблагодарный. Сколько работал на него. Как проклятый! И что?

Ладно, текст хороший, только его надо хорошо оформить и изменить акценты, доработать как следует. А то все про меня одного. Не интересно. Что еще он там придумал?

Хранитель:

Начиная с 23 декабря:

23 декабря 1922 г. – «Завещание», часть 1. Записано Володичевой.

24 декабря – «Завещание», часть 2.

25 декабря – «Завещание», часть 3. Записано Володичевой.

26 декабря – Записка об увеличении членов ЦК до 50 или даже 100 человек. Записано Фотиевой.

27 декабря – Часть 4. «О придании законодательных функций Госплану». Записано Володичевой.

28 декабря – Часть 5. «Продолжение письма о законодательном характере решений Госплана». Записано Фотиевой.

29 декабря – Часть 6. «Продолжение записок о Госплане». Записано Володичевой.

29 декабря – Записка о Госплане. Записано Володичевой.

29 декабря – Об увеличении числа членов ЦК. Записано Володичевой.

30 декабря – «К вопросу о национальностях или об ,,автономизации''», часть 1. Записано Володичевой.

31 декабря – «К вопросу о национальностях или об ,,автономизации''», часть 2. Записано Володичевой.

31 декабря – «К вопросу о национальностях или об ,,автономизации''», часть 3. Записано Володичевой.

2 января 1923 г. – «Страничка из дневника». Опубликовано в «Правде» 4 января 1923 г.

4 января – приписка к «Завещанию» с предложением снять Сталина.

Записано Фотиевой.

4 января – «О кооперации», часть 1. Опубликовано в «Правде» 26 мая 1923 г.

6 января – «О кооперации», часть 2. Опубликовано в «Правде» 27 мая 1923 г.

Публикация материалов в прессе мало что изменила в положении Ленина. На съезде его статьи не обсуждали. Тем более и губернское, и партийное руководство страны уже в январе предупреждено Сталиным о том, что Ленин – сумасшедший. Поэтому всерьез его тексты уже никто не воспринимает.

Еле живой, старик, а все не унимается, не останавливается на полдороге. Он начал писать серию статей, одна из которых – резкая критика наркомата Рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрина), бывшего наркомата, который я возглавлял. Что ему еще надо от Рабкрина? Это же обычная административная пахота, тяжкий труд тысяч чиновников аппатата?

Хранитель:

Ленин продолжает диктовать в бешеном ритме. Внимание на управленческий труд. Здесь, он это понимает, опять возрождается паразитический государственный аппарат. Чиновник вновь возвышается над народом. И назвав чиновника коммунистом, мы ничего не изменили в его сути. Он мучительно ищет средства, организационные, политические, административные, психологические, чтобы хоть как-то разрушить диктатуру чиновничества, возникшую на месте советской власти.

Не позднее 9 января – план статьи «Что нам делать с Рабкрином?»

9 января – «Что нам делать с Рабкрином?», часть 1. Записано Володичевой.

13 января – «Что нам делать с Рабкрином?», часть 2. Записано Фотиевой.

13 января – «Что нам делать с Рабкрином?», часть 3. Записано Фотиевой.

16 января – «О нашей революции (по поводу записок Н. Суханова)», часть 1. Опубликовано в «Правде» 30 мая 1923 г.

17 января – «О нашей революции (по поводу записок Н. Суханова)», часть 2. Опубликовано в «Правде» 30 мая 1923 г.

23 января – «Как нам реорганизовать Рабкрин». Опубликовано в «Правде» 25 января 1923 года.

2 марта – «Лучше меньше, да лучше». Опубликовано в «Правде» 4 марта 1923 г.

Но я через его, вернее, моих секретарей тотчас обо всем узнавал. Поэтому я опередил больного вождя с его фантазиями о Рабкрине и 23 января прочел лекцию «К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов» в Коммунистическом университете имени Я.М. Свердлова. Я теперь уполномочен толковать Ленина, разъяснять массам суть диктатуры пролетариата и взгляды на государство. Я излагаю массам от своего имени и основы ленинизма, и вопросы стратегии и тактики коммунистов и в самой России и во всех других странах. Слушать теперь надо только меня. Все должны понять, что Сталин – это Ленин сегодня. И другого Ленина на данный момент нет!

А в феврале доктор объявил Ленину, что ему «категорически запрещены газеты, свидания и политическая информация». В этом запрете Ленин уяснил уже не медицинскую рекомендацию. Его расстроили до такой степени, что у него дрожали губы. Все надеется, что я одумаюсь, исправлюсь. Вряд ли, власть теперь моя. Наш Ильич полон ярости, он готов драться…

Хранитель:

«Грузинское дело» по-прежнему в центре его внимания. Оно – ключ ко всей ситуации между Лениным и Сталиным.

24 января 1923 года Ленин создал свою комиссию в составе Л.А.Фотиевой, Н.П.Горбунова и М.И.Гляссер, поручил Л.А.Фотиевой запросить материалы комиссии Ф.Э.Дзержинского и дал своей комиссии три недели для подготовки заключения. 1 февраля 1923 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение о выдаче ленинской комиссии материалов. 3 марта ленинская комиссия передала В.И.Ленину свое заключение, озаглавленное «Краткое изложение конфликта в Груз[инской] Компартии». Так что В.Ленин уже был во всеоружии, был готовым сразиться на съезде партии или хотя бы поручить кому-то отстоять с правильной точки зрения национальный вопрос, национальную политику, если будет не совсем здоров. Ленин готов вновь, как это было по Брестскому миру и по НЭПу дать настоящий бой новейшим перерожденцам во главе со Сталиным.

Мною предусмотрены почти все возможные ходы Ленина. Я обложил его со всех сторон, деться некуда. Но и этого тоже мало. Надо обезопасить себя на случай даже «сверхъестественной» утечки каких-либо сведений от проникновения вредной информации в партийные или иные круги страны, пока я не решу, что с Ильичем дальше делать.

Для этого 27 января 1923 года я разослал в губкомы РКП письмо по поводу последних ленинских статей, подписанное членами Политбюро и Оргбюро. Смысл письма таков, что Ленин болен и не отвечает за свои слова. И вполне можно воспринимать его сейчас, в этом политически нервном состоянии как сумасшедшего маразматика.

Ленин, тем не менее, готовится к бою, все собирает материалы и находит сторонников для отпора, как он говорит, шовинизму в партии, для защиты группы Мдивани в «грузинском деле», для рассмотрения дела о моем смещении с поста генсека и полной реорганизации всего партийного и хозяйственного аппарата. Весь январь и февраль он продолжает, по мере сил, формировать теоретическую базу и политическую основу для разгрома моей армии на съезде партии в марте 1923 года.

Я учел и эту возможность. Поэтому еще 1 февраля 1923 года я, как водится, покапризничал, попросил Политбюро освободить меня от опеки над больным Лениным. Прекрасно зная, что Зиновьев и Каменев, напуганные попытками умирающего вождя блокироваться с Троцким, не позволят Ленину уйти из под моего надзора. Так и случилось. Политбюро постановило: «Отклонить». И теперь волею партии, я остался надзирателем дорогого друга, нашего Ильича до конца. Я должен буду присматривать не только за его телом, но и за всеми его делами, не давая хода самым опасным из них. Или вообще никаким.

С 21 по 24 февраля я, как обычно, участвую в работе Пленума ЦК РКП(б), на котором меня избирают в две комиссии – для окончательной разработки тезисов ЦК РКП(б) к XII съезду партии по национальному и по организационному вопросам. Надеюсь, Лев будет тихо сидеть, сволочь. Не тут-то было.

Сам Ленин интересовался работой пленума, ведь Троцкий взялся защищать национальный вопрос на позициях Ильича. Лев хорошо подготовил своих сторонников. В результате пленум рассмотрел тезисы по национальному и организационному вопросам, постановил не публиковать их до предварительного ознакомления с ними (с разрешения врачей) Ленина, и если Владимир Ильич потребует пересмотра тезисов, то созвать экстренный пленум. Пленум признал целесообразным создать на съезде секцию по национальному вопросу с привлечением всех делегатов из национальных республик и областей и с приглашением до 20 коммунистов не делегатов съезда.

Что это такое? Откуда вновь всплыл Ленин уважение? Как это произошло, что тезисы генерального секретаря пленум признал политически сомнительными и направил их на ленинскую экспертизу. Как это случилось, что Лев со своим отребьем переиграл меня и мой пленум?

Значит что-то из его записок по национальному вопросу все-таки просочилось из Горок? Эта сучка Крупская постаралась… Вероятно, было еще одно письмо Ленина к пленуму. Возможно, даже несколько ленинских писем.

22 февраля Троцкий вступил в конфликт с большинством пленума (то есть с моими, со сталинцами). Тем не менее, на пленуме победила точка зрения Ленина. Тезисы Сталина пленум отклонил и послал на переработку (слава богу, снова в комиссию под моим председательством). Тезисы, которые пленум передал на просмотр и заключение Ленину, назывались «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве»: «Объединение национальных республик в Союз Советских Социалистических Республик является заключительным этапом развития форм сотрудничества, принявшим на этот раз характер военно-хозяйственного и политического объединения народов в единое многонациональное Советское государство». Ленин думает, что вернул себе над Сталиным политический контроль? Потребовал пересмотра тезисов и этим объявил о созыве нового экстренного пленума, так что ли? Ну, пусть думает, что победил.

24 февраля Пленум ЦК утвердил комиссию под председательством Сталина для руководства разработкой проекта Конституции СССР. А как иначе? У меня аппарат, а у вас только фантазии.

Хранитель:

Март 1923-го, месяц самый опасный для Ильича и переломный для Советской власти.

2 марта – Ленин завершает работу над статьей «Лучше меньше, да лучше».

3 марта – Ленин просматривает корректуру своей статьи «Лучше меньше, да лучше». Только 3 марта Ленин получает докладную записку и заключение Л.А.Фотиевой, М.И.Гляссер и Н.П.Горбунова о материалах комиссии Политбюро ЦК РКП(б) по «грузинскому вопросу».План-график Сталина уже сверстан: 1) - съезд РКП(б) переносится с марта на апрель; 2) – до съезда следует расправиться с «уклонистами», именно на съезде Грузинской компартии (12 марта); 3) – а до грузинского съезда важно «нейтрализовать» В.Ленина, который открыто встал на защиту Мдивани, Махарадзе и других против Сталина! Так что у В.Ленина остались считанные дни активного пользования речью и движением конечностей.

5 марта – Ленин диктует письмо Л.Д.Троцкому.

6 марта – Ленин диктует письмо П.Г.Мдивани, Ф.И.Махарадзе и другим, и вдруг – снова резкое ухудшение в состоянии здоровья Ленина.

Семьяза:

Пора этому полутрупу понять: теперь романтичный Коба умер, а литой кумир миллионов Сталин занял его место. И царь не станет церемониться с врагами.

10 марта 1923 года я все закончил. На этот раз удар я лишил вождя и чтения, и письма, и речи. Хватит. Скоро съезд и мне нужно чистое поле. Спаситель почти мертв, а его авторитет работает на меня!

Хранитель:

Как только В.Ленин напрямую обратился к грузинским товарищам с выражением их открытой поддержки и обещанием написать для них речь и записки, он стал смертельно опасен для Сталина и его системы власти, которую он уже почти целый год так старательно выстраивал. Вдобавок, еще и к Троцкому обратился за помощью по «грузинскому делу». Это равносильно было смертному приговору и Ленину, и Троцкому. Поэтому пишущий или диктующий свои записки и статьи В.Ленин давно и невыносимо мешает генеральному секретарю Сталину.

Значит, пора его «нейтрализовать». То есть лишить речи и подвижности, оставив за ним бессловесную роль Учителя для своего верного «ученика», роль «молчаливой» поддержки всем мерзостям и подлостям Сталина, которые тот пытается выдать за настоящую советскую власть, за претворение в жизнь идей новейшего революционного марксизма.

После 10 марта мне нечего бояться. Вождь молчалив и привязан к кровати. Спокойно жду, момента, когда мне нужно будет. Тогда его внезапно хватит кондрашка. Думаю, уже недолго осталось. Там посмотрим. 11 и 12 марта по поручению ЦК партии я телеграфирую всем губкомам, обкомам, ЦК национальных компартий и членам ЦК о состоянии здоровья В.И.Ленина, чтобы были готовы к тому, что власть поменялась.

Может снова про яд слух запустить? Нужно как-то переключить внимание в этом деле на другого. Или на другую…

После съезда я сообщил друзьям по моей «тройке» Зиновьеву и Каменеву, как бы невзначай цитируя слова Крупской, переданные мне агентами: «Надежда Константиновна сообщила… она пробовала дать калий, но «не хватило выдержки», ввиду чего требует поддержки Сталина». Так что видите, и без меня есть кому отравить вождя.

Нет уж, пусть Ильич выстрадает свою смерть, умрет сам. И эти члены Политбюро, куда им деваться, одобрили мое решение. Теперь я чист, впрочем, как и всегда.

Сей:

Люди, помогите мне.

Отыщите его, где бы он ни скрывался. Разоблачите его. Обязательно!

Для него это самое страшное. Не будьте равнодушными. Верьте и действуйте.

Иначе ничего и никогда в нашей жизни не изменится.

Все живые обоих миров, не бойтесь. Скажите всю правду, все, что знаете о нем. Каждую крупицу соберите и передайте другим. На вас вся надежда. Кто бы вы ни были. Нельзя ему больше давать шанс управлять всем миром с помощь гигантской лжи.

Правда победит, а милосердие и великодушие помогут не поддаться мести.

Дайте Правды, дайте всему миру шанс!

Храни вас Бог!

[Претенденты на власть]

Старый вождь еще не умер, только речи и подвижности решился, а в Кремле мои зверьки начали схватку за будущие роли в партийном и государственном аппарате. Многим надо было еще и шкуру спасать. Особо тем, кто остался нелоялен мне.

В моем распоряжении находится центральный аппарат и местные комитеты, 15 тысяч партийных чиновников, определяющих политическую и хозяйственную жизнь, мои кадры.

Дуэт Каменев-Зиновьев. Первый из них глава Моссовета, заместитель Ленина в Совнаркоме. Второй – секретарь комитета партии Петрограда, он же возглавляет Коминтерн. Высоко пока стоят его бывшие товарищи по Петроградскому Совету.

Теперь Троцкий. Он руководит вооруженными силами республики. Но армия после окончания гражданской войны демобилизована и сокращена. Троцкий явно тяготится властью, но он всей душой предан этой революции. Я думаю, Ленин позаботился, чтобы он не был вблизи ключевых постов, наверное, опасался, будто Лев станет военным диктатором на манер Корнилова или вторым Свердловым. Но это чепуха, он все еще популярен в народе. Он один из вождей революции. А еще Бухарин, член ЦК и редактор «Правды», ведущий теоретик партии.

Они боятся меня, все эти ленинцы. Я чую их страх. Делают упреждающие удары, пока Ленин еще не скончался. Ну-ну.

Вот Радек опубликовал статью в «Правде» «Троцкий – организатор побед». Это мне в пику, чтобы напомнить всем, кто делал революцию. Я-то в тени был, глупцы.

В ответ я 14 марта опубликовал в «Правде» статью «К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов». А во вступительном слове сказал: «... статья эта не имеет претензии дать что-либо новое по существу в сравнении с тем, что уже сказано несколько раз в русской партийной прессе нашими руководящими товарищами. Настоящая статья должна быть рассматриваема как сжатое и схематическое изложение основных взглядов тов. Ленина». Пора знать всем, что я преемник Ленина, я уполномочен партией и ЦК излагать основы ленинских идей и развивать их для настоящего момента. А меньшевистской сволочи мы скоро поставим надежный заслон. Организатор побед, твою мать!

Наконец-то съезд начался. С 17 по 25 апреля проходит XII съезд РКП(б), последний, надеюсь, при жизни Ленина. Физически присутствовать здесь он не может. А значит я, Сталин, буду теперь Лениным для всей партийной массы. Предложил Троцкому выступить с политическим докладом, но он отказывается, заявляя, что пока Ленин жив, никто не имеет права заменять его в этой роли. Он предложил вообще обойтись без политического доклада. Однако вернувшийся из отпуска Гриша Зиновьев настоял, чтобы доклад доверили делать именно ему. Итак, я выступаю с организационным отчётом ЦК РКП(б) и с докладом «О национальных моментах в партийном и государственном строительстве». А Гриша выставляется вместо Ленина, точнее, вместо Троцкого.

Наряду с великорусским шовинизмом я сурово осудил и местный шовинизм, который возникает, по моему убеждению, как реакция на великорусский шовинизм. Основная опасность состоит в том, что в связи с нэпом у нас растёт не по дням, а по часам великодержавный шовинизм, старающийся стереть всё нерусское, собрать все нити управления вокруг русского начала и придавить нерусское. Все, как Ленин писал!

Но одновременно я обвинил и грузинскую оппозицию в том, что её сопротивление плану создания Закфедерации обусловлено желанием в националистических целях извлечь выгоду из привилегированного положения Грузии в Закавказье. Я сказал: «У некоторых товарищей, работающих на некотором куске советской территории, называемом Грузией, там, в верхнем этаже, по-видимому, не всё в порядке». И ничего троцкисты мне не возразили. Нечего сказать. Я учел все замечания Ильича. И съезд снова избирает меня членом ЦК.

На съезде сторонники Троцкого стали распространять слухи о неком завещании Ленина, где Троцкий назначен его преемником. Уморили! Зря они играют с огнем.

Здесь же Троцкий выступает с блестящим докладом о промышленности. Все увидели большого идеолога марксизма, который многое может еще натворить в этой чертовой мировой революции. И Доклад сделал свое дело: страх перед этим Львом заставил Каменева, Зиновьева и Бухарина окончательно соединиться со мной, ибо только я единственная сила, которая может противостоять опаснейшему Троцкому. Он ведь не стесняется, критикует всех, за любой отход от большевистских догм, поучает. Хвастун. Думает ему все простится за то, что он революцию сделал. Таким способом он сам сформировал группу своих врагов.

Пока они бузят попусту я работаю. 26 апреля Пленум ЦК избирает меня членом Политбюро и Оргбюро и утверждает генсеком ЦК партии. С 9 по 12 июня как наркомнац я руковожу работой IV совещания ЦК партии с ответственными работниками национальных республик и областей. А 26 июня выступаю на Пленуме ЦК с докладом о Конституции СССР. Видный троцкист Христиан Раковский, оппонирует мне, собака. Заявил, что Конституция рабочему классу не нужна, что она пишется исключительно «для крестьян и остальной части мелкой буржуазии». Какой глупый Христиан. 6 июля принята, наконец, Конституция СССР. 2-я сессии ЦИК теперь уже история новой страны.

Семьяза:

Обожаю эти шутки. 6 июля несколько лет назад комиссары получили первый хороший удар от меня, а теперь через несколько лет еще один. И снова – 6 июля. Кто поймет, тот оценит мой тонкий юмор.

Но не все еще ладно. В июне 1923–го я с удивлением узнаю: Ленин не только выжил, он начинает поправляться. Осваивает речь потихоньку, пытается вставать, садиться.

Мне донесли и о грозных припадках гнева, которые повергали в трепет окружающих. Ильич уже торопится выздороветь. Рвется в бой, неугомонный старикашка. И эта стерва Крупская ему помогает, настраивает его на борьбу: «Я ему говорила: «Вот речь восстанавливается, только медленно. Смотри на это как на временное пребывание в тюрьме».

Ленин-то знал, что в тюрьме, и, я уверен, неистово стремится из нее выбраться.

Семьяза:

Кроме тюрьмы, в которую я его засадил, необходимо все его наследие, все записочки, письма и бумажки посадить под замок. И чтоб ключик был только у меня.

Пора браться за архивы. Сначала собрать все рукописные материалы, а потом посмотреть, какие из них можно вообще уничтожить, а какие переписать его почерком. Если он называет меня в своем глупом письме грубым, то я сам сделаю из него жестокого тирана. Не обрадуется.

8 июля готово обращение ЦК РКП(б) за подписью генсека о передаче всех записок, писем, заметок и других документов, написанных В.И.Лениным, в организуемый в Москве Институт Ленина. Опыт работы с текстами у меня уже есть. Надо продолжить. Только масштаб теперь будет другой. Вселенский.

По моему приказанию уже вовсю работает мой секретарь Товстуха, собирает все рукописные документы Ленина, все его автографы, которые можно раздобыть. Ему выдан специальный мандат для изъятия документов Ленина из архивов его соратников. С его бумагами я буду готов к любым сюрпризам врагов, найду любые цитаты по каждому случаю. А что не найду – додумаю и допишу его рукой, его почерком.

С Троцким на первый взгляд трудно покончить. Но начнем помаленьку. Аппарат весь на моей стороне. Лев висит в воздухе. Если начать его позорить, то никто не вступится. Вот по Москве начинают гулять анонимные брошюры «Маленькой биографии большого человека». Сюжет в них простой: на основании ленинских цитат доказывается: Троцкий всегда был против Ленина. Иудушка Троцкий. А что, хорошее название для бывшего вождя революции? Эта «туалетная литература», как презрительно называет ее Троцкий, распространяется и в провинции, делает свое дело. Товстуха молодец.

Мертвец Ленин опять оживает? Мы же его почти уложили… Что там эти врачи делают? Я же им сказал, чтобы он отдыхал от всех трудов и не вставал. В результате, что мне докладывают? С июля 1923 года пошло выздоровление, появилась возможность не только сидеть, но и ходить, опираясь на палку. Речь начала возвращаться в октябре. Крупская старается с сестрой Ленина на пару.

Опасная неприятность случилась тогда же в октябре.

15 октября несколько идиотов, причисляющих себя к так называемой «ленинской гвардии»: Антонов-Овсеенко, Преображенский, Серебряков, Пятаков, Радек, Раковский, Крестинский, Сосновский, Иоффе и другие антагонисты Сталина выступают с «Декларацией 46-ти». В этом заявлении осуждают экономическую политику сталинского ЦК, во как! И «диктатуру» вождей. В нем содержится требование удалить из руководства партии Калинина и Молотова и заменить их в Секретариате ЦК на Зиновьева и Троцкого. Эта декларация была принята на организованном Зиновьевым неофициальном совещании наших политических врагов в одной из пещер близ города Кисловодска. Пещерные люди! Они все время надеются, что силу аппарата можно переломить какими-то бумажками. Еще разъехаться не успели, а я уже знал. ГПУ для чего создавали-то?

Семьяза:

Коллективное сознание народа неумолимо поворачивается к необходимости твердой руки. Все сочувствующие монархии, старому строю, крепостному праву уже взошли дружными всходами и требуют своего правителя – не Ленина!

Ладно, сволочи, я вам подыграю. С 25 по 27 октября я руковожу работой объединённого Пленума ЦК и ЦКК совместно с представителями десяти парторганизаций. Я, как они и хотели, впервые заявляю о своей отставке, так как требование авторов «Декларации 46-ти» удалить из руководства партии М.И.Калинина и В.М.Молотова я считаю неприемлемым, заявляя, что без указанных товарищей руководить партией в данный момент невозможно. Я ещё не раз дал возможность своим политическим противникам сместить себя, но я знаю своих людей, меня единогласно будут оставлять на посту генсека.

В октябре я еще раз понервничал. Узнал, что Ленин вдруг внезапно собрался, сел в машину и потребовал поехать в Москву. Опять бунтовать решил?

Он сам отправился в гараж, сел в машину и настоял ехать в Москву. Всю дорогу из Горок подгонял шофера, чего прежде никогда не делал. Охрана безропотно пропустила его в Кремль. Ленин прошел в свой кабинет. Там он обошел некоторые комнаты, зашел к себе в кабинет, заглянул в Совнарком. Разобрал свои тетради, отобрал три тома Гегеля. Выйдя из своего кабинета в Совнаркоме, Ленин потом прошел в свою квартиру, долго искал там какую-то вещь и не нашел. Пришел от этого в сильнейшее раздражение, у него начались конвульсии.

На другой день стал торопить обратно в Горки. Больше о Москве разговора не было.

Но в автомобиле с Лениным была не только жена. Крупская не хочет говорить, что вместе с ними ехала Мария Ульянова. И это не просто забывчивость. Хотя по приезде Ульянова рассказала о поездке нашему доктору. Доктора вызвала Крупская и строго наказала ему: «В.И. болен и может в несколько искаженном виде представлять явления. Я не хочу, чтобы разнесся слух, будто какие-то письма и документы у него украдены. Такой слух может принести только большие неприятности. Я прошу вас забыть все, что говорила Мария Ильинична… Об этом она вас тоже просит». Она боится за него. Думает, что я прикончу его, как обещал.

Мне доложили, что дома он пробыл долго. Искал бумаги, глупец. Уже давно все вычистили. Все важное у меня.

Сей:

Одно дело не давало мне покоя во все дни моей болезни. У меня физически не хватило сил и времени сконцентрировать внимание на всех острых вопросах: Союз Республик, национальный вопрос, смещение Сталина с поста генсека, план кооперативного социализма, борьба с паразитизмом государственного аппарата.

Но один вопрос, здоровье тоже было не на моей стороне, все-таки жег меня изнутри: убийство царской семьи. Именно это дело могло бы быстрее всего прекратить всевластие Сталина, снять его с позором со всех постов.

Я только недавно получил все материалы дела через доверенных людей. Оказалось, что Свердлов был причастен к расстрелу царя и семейства, как организатор. Отдал распоряжение как глава ВЦИКа, хотя вначале речь шла о том, что это была вынужденная мера, обусловленная наступлением белогвардейцев вблизи Екатеринбурга. В этих же материалах обозначена была важнейшая роль Сталина в подготовке и принятия решения по расстрелу. Он подсказал решение, но спрятался за Свердлова.

Документы эти кто-то выкрал из моего дома. Они были закрыты на ключ, но пока я был в Горках, в изоляции как арестованный, я не мог до них добраться. Теперь их нет. Последняя надежда на справедливость утрачена. Я бессилен убрать с дороги Революции это страшное препятствие, злобного и властолюбивого Семьязу, взявшего тело Джугашвили для своих грязных дел.

Отец мой, что делать? Я в отчаянии.

Ленин после визита в Кремль переночевал в московской квартире, вернулся на другой день в свое заточение. Понятно было, что эта поездка надломила его. Искал, вероятно, документы в своем кабинете. Их там нет уже. Раньше надо было покумекать.

Теперь он не жилец. Сразу после возвращения в Горки вновь для Ленина настали ужасные дни: выздоровление, в конце концов, прекратилось, и он начал умирать. То, что случилось во время этой поездки, сыграло роковую роль. Думаю теперь он не найдет в себе сил подняться.

В качестве преемника великого Ленина к 7 ноября я подготовил статью «Октябрьская революция и вопрос о средних слоях» для газеты «Правда». Потихоньку, но на всю партийную массу я растолковываю мысль о предателях в партийных рядах, о «принципиальных», которые якобы следуя за Марксом до сих пор враждебно относятся к крестьянству. Все эти Каутские и Троцкие – одна шайка, все еще тянутся к врагам и шовинистам из II интернационала. Пусть партийные ряды помалу готовятся, что мы будем избавляться от этих двурушников, которые выступают против союза рабочих с крестьянством. Надеюсь, Лев поймет намек и, испугавшись, уберется с дороги.

[Письмо съезду]

Семьяза:

Спаситель, кхе-кхе… Для себя я понимаю его жест отчаяния. Написать письмо съезду, дать всем характеристику и тем самым сбалансировать ситуацию, устроить равные для всех условия борьбы за лидерство в партии. Но это же так наивно. Партия уже давно моя, всюду на местах и в центре мои люди. На что он надеялся, когда его писал.

Конечно, какие-то отчаянные головы или вовсе безмозглые, вроде этого Троцкого могут подумать, что ситуацию можно изменить, переломить, если довести эту точку зрения умирающего вождя до партийной массы…

Так! Чтобы этого не было, я отредактировал письмо, Выкинул из него все лишнее и критичное, и кое-что добавил. Они же не учли, что все секретарши Ленина работают на меня. Все надиктованное им они печатают и мне приносят, а я, само собой, редактирую. У меня же был большой опыт, пока я вел несколько газет в период Октября и раньше. За эти годы я так много документов переработал, что сумею чуть не налету ухватить главное для меня и отрезать ненужное.

Словом, письмо я сделал совершенным образцом ленинской мысли на последнем дыхании. А чтоб совсем было убедительно, пустил слух, что это письмо Ленина – его завещание.

Юные ангелы:

- Он снова этим занимается.

- Только посмотрите, Семьяза редактирует записки больного вождя как хочет.

- Интересно, на что он надеется. Его свои же соратники сожрут, растопчут и память о нем очернят.

- Он же их отбирал и готовил для себя. И когда ему будет нужно, они убьют его, чтобы он мгновенно вышел к рождению в той же властной позиции.

- Дело сделано. Он подделал письмо Ленина и практически все другие работы.

- Да уж, теперь все его предсмертные работы будут читаться очень странно, как недоделанные или написанные человеком не в полном уме.

Пусть ленинское «Письмо к съезду» и производит впечатление какой-то недоговоренности, но его даже в таком виде пока нельзя обнародовать. Я на всякий случай выдрал все лишнее оттуда.

Как и положено главе партии я в этом письме выгляжу лучше всех. Я единственный, кого Владимир Ленин обвиняет лишь в грубости и нетерпимости. То есть только в эмоциях. Грубость чепуха для нас, партийцев, а приписка Ленина о перемещении меня с поста генсека расценят как эмоциональный всплеск, результат моей ругани с Крупской.

Полный текст письма теперь недоступен. Я его похоронил.

Ленин в этом письме слишком размечтался о будущем моей партии. Предложил ввести коллегиальность руководства Политбюро и ЦК, чтобы не только ослабить роль генсека и секретариата. Он захотел вообще убрать пост генсека, а главное – меня с этого поста. К тому же рассчитывал призвать всех, чтобы одобрили расширение числа членов политбюро и ЦК, сделать их работу максимально открытой. Публиковать регулярные отчеты об их работе в прессе. Что-то там плел еще про меня, про Парижскую коммуну. В общем, бред больного мозга…

Хранитель:

Сейчас для меня совершенно ясно, что с 22 декабря 1922 года Ленин вступил в открытый конфликт со Сталиным, о чем он и написал ему тут же соответствующее письмо, дата которого 22 декабря, а не 5 марта, как исправил Сталин. Весьма сомнительно, чтобы такой эмоциональный и открытый человек как Ленин стал бы ждать два месяца, чтобы ответить своему обидчику, вернее обидчику своей жены. Так представили ситуацию задним числом сталинские карманные историки по его приказу.

Это похоже на какую-то нелепость, несуразность. Личные отношения он никогда не ставил выше политических. Ленин не был мстительным как Сталин и никогда не давал характеристик людям, ни публично, ни письменно, будучи человеком чрезвычайно деликатным, дипломатичным.

Значит, на самом деле события развивались так.

22 декабря состоялся известный разговор Сталина по телефону с Н.К.Крупской, которая вопреки запретам Политбюро и ЦК, сообщила мужу последние новости. Самыми важными из которых были о прошедшем 18 декабря Пленуме ЦК РКП(б), подтвердившем необходимость создания Союза ССР по схеме Сталина, о том, что на Х съезд Советов России съехались делегаты со всех национальных республик и окраин России. Причем из республик они привезли уже готовые резолюции и постановления от национальных съездов Советов о том, что они готовы поддержать идею Договора о Союзе по схеме Сталина. И, наконец, о том, что Х Всероссийский съезд Советов открывается 23 декабря 1922 года в Москве. Напомню, что Ленин болен, и ему «запрещено» участие в политических мероприятиях. А в повестке дня съезда стоял вопрос об объединении советских республик. И вдруг эта секретная для Ленина информация становится ему известной от Н.К.Крупской.

Можно себе представить бешенство Сталина по телефону, если после разговора с Крупской случилась истерика, она рыдала и была невменяемой. Вероятно, Сталин сказал ей что-то такое, о чем потом пожалел. Но видно напугал он ее основательно. А чем можно напугать женщину в такой ситуации? Только угрозой убийства мужа или еще чего-то в этом роде. Других причин ее «частичного молчания» нет.

Так или иначе, Ленину стало известно о телефонном разговоре, о его форме и о содержании. Он сопоставил время разговора и контекст текущих политических событий и понял, что упустил самое важное: Сталин полностью овладел партийным аппаратом, реальной властью в стране; Сталин воссоздает подобие российской империи в виде СССР, в котором у национальных независимых республик нет реальных прав, кроме культурной и языковой автономии.

Ему приходилось делать эти выводы при неполной информации, или в отсутствии любой фактической информации, материалов пленумов, съездов Советов национальных республик, протоколов Политбюро, другой важной переписки высшего руководства, которую Сталин с недавних пор полностью засекретил и поставил под прикрытие секретного делопроизводства ОГПУ.

Что мог сделать Ленин? Только обратиться НЕМЕДЛЕННО к съезду, но не к тому, который принято было считать позднее, а к Х съезду Советов, который открывался на другой день, 23 декабря 1922 года с предложением обсудить вопрос о смещении с поста генсека И.Сталина. Разумеется, это письмо Сталин тут же изъял, потом проставил на нем другую дату, 4 января, а текст «отредактировал». А впереди этого опасного для планов Сталина письма (по дате) поставить «другие», в которых необходимо было измазать грязью, как бы вместе со Сталиным, всех фактических членов Политбюро и некоторых кандидатов. Так появились откуда ни возьмись письма от 24, 25, 26 и 29 декабря 1923 г, а также от «4 января» 1923 года. Вот в чем причина странного молчания Троцкого, Каменева, Зиновьева, которым стало известно содержание будто бы «ленинского» письма «съезду». – Не его письма и не тому съезду.

План Ленина обратиться к съезду был очень хорош. На съезде присутствовало 2215 делегатов, в том числе 488 представителей Закавказской СФСР, Украинской ССР и Белорусской ССР. И мог бы быть достаточно благоприятный для партии и страны результат, если бы тогда Сталин был лишен своей власти. Это обезопасило бы страну от превращения ее в диктаторскую вотчину грубого и подлого человека.

Но съезд не получил никакого письма Ленина. Наоборот, первая часть «Письма к съезду» (запись от 23 декабря 1922 года) была в тот же день, как отмечено в «Книге регистрации писем, записок и поручений В.И.Ленина», послана И.В.Сталину. В протоколах заседаний Политбюро и пленумов ЦК нет упоминаний об этой записи В.И.Ленина. Таким образом, письмо, адресованное съезду, попало в соответствии с налаженной системой делопроизводства Сталину, в Секретариат ЦК, без записи в книгу секретарей.

Сталин к тому времени через ЦК и Политбюро имел полную власть над жизнью и смертью Ленина, над всем, что он скажет или напишет. А съезд между тем обсудил доклад ВЦИК и Совнаркома о внутренней и внешней политике Советской республики, а также доклады ВСНХ, Наркомпроса, Наркомфина и Наркомзема.

26 декабря съезд заслушал доклад об объединении советских республик и на другой день, на последнем заседании, принял постановление по этому вопросу, в котором признал необходимым создание Союза ССР. Ленину не удалось прорвать сталинскую информационную блокаду. Более того, 24 декабря собирается совещание в составе Сталина, Каменева, Бухарина, а также врачей Ферстера, Крамера, Кожевникова, и принимает крайне важное для Сталина решение: «1. Владимиру Ильичу предоставляется право диктовать ежедневно 5-10 минут, но это не должно носить характера переписки и на эти записки Владимир Ильич не должен ждать ответа. Свидания запрещаются.

2. Ни друзья, ни домашние не должны сообщать Владимиру Ильичу ничего из политической жизни, чтобы этим не давать материала для размышлений и волнений».

Теперь, что бы ни писал В.Ленин, ему нельзя рассчитывать на «ответ». Даже если бы и были «ответы», они все равно проходят через канцелярию И.Сталина. Сталин и «врачи» вынуждены были считаться с поставленным Ильичем ультиматумом об отказе лечиться, если ему не дадут возможность диктовать ежедневно.

Ленин диктует и диктует, каждый день, стараясь пробиться через сталинскую оборону. Как можно еще нейтрализовать Сталина? Увеличив число членов ЦК партии, призвав в ЦК несколько десятков честных людей, рабочих, дабы уравновесить выросшую за эти годы партийную верхушку, которую подчинил себе полностью Сталин. Письмо от 29.12.1922 «К отделу об увеличении числа членов ЦК» также не дошло до нужного адресата, если им не считать И.Сталина. Ленин лишен возможности обратиться к кому-либо напрямую, с письмом, запиской, предложением. Ведь ответ ему ждать запрещено, встречаться с кем-либо тоже. Остается умирать, по плану Сталина.

Для удержания в узде всех членов Политбюро, верных друзей и сторонников Ленина, на свет выходят липовые «дополнения» к фальшивому «Письму съезду», написанные якобы Лениным. В них даны, мягко говоря, убийственные характеристики Троцкого, Зиновьева, Каменева, Пятакова, Бухарина. Так, «рукой Ленина», Сталин уничтожил всех, кто мог сколько-нибудь противостоять ему в борьбе за власть в партии, в стране. Но прежде заткнул им рот.

Обстоятельства меня хорошо научили работать с бумагами. На всякий случай мои люди обыскали его квартиру, в кабинете в Кремле тоже. Никаких резервных копий письма и других статей у него не нашли. Тайников тоже не было. Так что все шито-крыто.

Ангелы:

- Он нарушил правила схватки.

- Опять подделывает исторические документы.

- За это его развенчают среди своих же падших ангелов.

- Может ему и все равно, но его же сподвижники по мятежу против Всевышних его низвергнут. Даже несмотря на изгнание с небес, правила поведения на земле, среди людей, в Нейтральной зоне едины для всех!

- Он понимает, что проигрывает и отчаивается на запрещенные приемы. Уже в который раз.

- Власть, контроль над ситуацией все труднее удержать в руках. Не могут помочь даже планетарные средства информации.

- Информация, как вода, проникает всюду. Ничего нельзя скрыть…

- Если узнают все обитатели подземного мира, всего Аида, то это крах для него, падение его авторитета. Весь Антимир может восстать против него и против полного беззакония титанов Аида, этих мятежников во главе с Семьязой.

- Да, Всевышние могут остановить схватку.

- И тогда будет Суд.

[Смерть и вознесение Ленина]

Семьяза:

Больше он мне не нужен. Бессловесный и малоподвижный Ленин сыграл свою роль.

Я насладился его мучениями. Теперь настало время его превратить в святые мощи. Преданные партийцы и граждане большой страны приходят и поклоняются мертвецу.

Я люблю такие шутки.

Пока до этих тупиц дойдет, пройдут десятилетия, прежде чем они поймут, как над ними издеваются. Решение об увековечении тела Ленина принято не мной лично, а партией, ее политбюро, центральным комитетом. Иначе говоря, всей этой шайкой моих лакеев, готовых проголосовать за что угодно, только бы удержаться у власти.

Погодите, чуть позже вы будете не за власть и роскошь цепляться, а за жизнь свою.

Ленин скоро умрет. Я так решил. Он исчерпал свою роль живого учителя. Пусть уходит. Мертвый он даже больше сделает для нашей партии. А его уход я превращу во всеобщий спектакль, в котором народ принесет клятву верности ушедшему вождю и его верному ученику.

Хранитель:

6 июля 1923 года прошла вторая сессия ЦИК СССР первого созыва, которая приняла Конституцию СССР. Вариант Сталина по созданию централизованного унитарного государства с куцыми правами республик и с правом «бумажного» выхода из состава Союза окончательно прижился в политической жизни. В качестве откровенного издевательства больной и полуживой Ленин, нужный Сталину для «бессловесного морального одобрения» в его строительстве новой Империи, избран Председателем Совета Народных Комиссаров Правительства Союза ССР. В качестве председателя, неспособного даже говорить.

Теперь «лечение» Ленина можно чуть-чуть ослабить. Поэтому со второй половины июля в состоянии его здоровья опять наступает улучшение. Он начинает ходить, упражняется в письме левой рукой. По-прежнему он лишен доступа к политическим новостям.

Я – не бог, но я знаю, что нужно людям. Я понимаю их нужды и желания. И я сделаю, как они хотят.

Уже с осени я подготавливаю почву для официальных и торжественных похорон Великого Вождя Революции. Я направляю в Горки делегации. Церемония прощания с нашим мессией растянулась на месяцы. Трудящиеся дают слово Ленину продолжить его, безусловно, бессмертное дело. Прощаются бойцы героической Красной армии, и умирающего Ленина навеки зачисляют в почетные красноармейцы и дарят ему обмундирование бойца. 2 ноября 1923 года полумертвому Ленину приходится принять рабочих и работниц Глуховской мануфактуры. Ничего, что они обожествляют уходящего учителя. Потом все это благоговение перейдет на первого ученика. Опять-таки, все это происходит не с бухты-барахты, а исключительно «по просьбам трудящихся».

Ленину, как я планирую, еще предстоит жить несколько месяцев, но мне как генсеку партии пора начать честный и прямой товарищеский разговор на политбюро о его похоронах. В следующем, 1924-м году. Я начал с того, что этот вопрос, как мне стало известно, очень волнует и некоторых наших товарищей в провинции. Затем я сообщил о замечательно удивительной просьбе «товарищей из провинции»: «Не хороните Владимира Ильича, необходимо, чтоб Ильич физически оставался с нами». Товарищи желают видеть его нетленным, вечным.

Юные ангелы:

- Надо понимать так, что он не просто хочет долго-долго хоронить вождя Революции, но и мертвого превратить в мумию

- Если бы только это. Он собирается, я бы сказал, публично и шикарно распять его, а потом оставить висеть на потеху публики, то есть – на кресте.

- До сих пор не успокоится, ангел смерти.

- Это его судьба – наслаждаться смертью, если уж он разлюбил жизнь.

На лице Троцкого с ужас? Неженка, понимает, что этого атеиста Ульянова превращу в мумию, в мертвую плоть для поклонения.

Ноябрь, декабрь… Настойчиво хочет вернуться в строй. Крупская старается, помогает…

Январь. Все. Хватит. Отъездился на лыжах. Лыжник…

С 16 по 18 января я руководил работой XIII конференции РКП(б), на которой выступаю с докладом «Об очередных задачах партийного строительства». Я с Зиновьевым и Каменевым, которые от страха объединились со мной для борьбы с Троцким, проводим на партконференции резолюцию, в которой взгляды Троцкого и его последователей характеризуютя как «мелкобуржуазный уклон в партии» и как «прямой отход от ленинизма». Это для тебя, господин меньшевик Троцкий. Готовься к худшему. А после и этих всех шакалов приговорю.

21 января 1924 года произошел очередной приступ. Он был крайне болезненным, но продолжался недолго. Крупская на минуту вышла из комнаты, чтобы позвонить по телефону. А когда вернулась, Ленин был мертв. На прикроватном столике стояли несколько пузырьков – все пустые. В четверть восьмого в кабинете Сталина зазвонил телефон. Ягода доложил, что Ленин умер. Сталин вместе с другими членами Политбюро ЦК РКП(б) выезжает в Горки.

Семьяза:

Одна вещь меня беспокоит, неужели все это зеркально отразится в моей жизни? И меня точно также первый из лучших отравит, и я буду корчиться в муках ядовитой нежности своих партийных товарищей. Страшно, но я готов. Раз уж такая волна начинается, то черт с ней. Яд так яд.

Надо устроить ему пышные похороны, великолепное прощание, всенародную скорбь и клятву у гроба. Пусть все будет величественно и красиво. А потом все отразится в моем будущем уходе.

Хранитель:

До января 1924 года Крупская и «врачи» еще пытались восстановить здоровье В.Ленина, вернуть ему речь и возможность двигаться. Пока это не мешает Хозяину Кремля, он не обращает внимания на эти попытки. Живой, но законсервированный Ленин используется Сталиным в качестве морального оправдания всей текущей и всей последующей сталинской политики. Идея «ученика и учителя» имеет очень хороший пропагандистский, психологический успех у простых людей, у членов партии, укрепляя и без того безграничную уже власть Хозяина.

И вот финал. Январь 1924 года. Больше Ленин не нужен Сталину. Его можно отправлять на тот свет. А его «безвременную» кончину использовать как Всесоюзный Политический Спектакль для еще большего роста Авторитета Сталина. Можно клясться в чем угодно, в любой ереси у гроба «Учителя», он все равно уже ничем не ответит, даже жестом или взглядом.

Например, можно поклясться в «дальнейшем укреплении и расширении Союза ССР». И сказать: «Так завещал Великий Ленин». Его именем, именем «собственного учителя», можно теперь оправдать любое преступление.

31 января 1924 года, через десять дней после смерти Ленина принята в окончательной редакции Конституция СССР. Все. Победа. Теперь можно переходить к «зачистке территории», чисткам рядов партии и хозяйственного руководства, выявлять и уничтожать врагов народа, «коллективизировать» сельское хозяйство, строить военную промышленность, готовиться к вечной борьбе с империалистическим окружением и т.д. Словом, - «строить социализм».

Ангелы и юные ангелы:

- Он умирает.

- Мучительно. Семьяза не дал ему дожить до срока.

- С него станется.

Вот он выходит, наконец, из своей тюрьмы.

- Его встречают. Любимца всего нашего небесного народа.

- Здравствуй, родной, мы все уже заждались тебя. Мы видели, как тебе было трудно.

- Ты вынес все до конца. Боролся и не сдавался. Мы гордимся тобой.

- Пойдем к отцу твоему, там встретим всех Всевышних.

- Пусть Семьяза наслаждается властью. Она досталась ему по праву. Флюгер на его стороне. Народ в большинстве своем, погибший и воскресший, перенесшийся на вашу территорию, захотел вернуться в прошлое.

- Теперь им предстоит долгая и тяжелая учеба. Без тебя и с тобой.

- А кто недовоевал в мировых войнах, тому снова дадут возможность через некоторое время, реализовать все свои ужасные желания и помыслы.

Итак, 21 января 1924 года в 18 часов 50 минут вождь мирового пролетариата умер… Умер…

Решение было коллегиальным: решено похоронить вождя. Политбюро постановило. Крупская и Ульянова против. Но мы решением ЦК это провели. Я настоял. Ведь народ хочет чуда бессмертия вождя, надо дать им чудо.

Я все предусмотрел. Когда смерть Ленина приблизилась, мои кремлевские врачи послали Троцкого на юг лечиться. Он заболел тогда непонятной партийцам и обывателям, но объяснимой болезнью. Лучше бы умер от нее и Ягодки. В общем, я убрал со сцены Льва и следил, чтобы никто из оставшихся вождей не ездил в Горки, чтобы не дай бог, вдруг кто-то окажется у постели вождя в миг, когда тот начнет уходить, и услышит лишнее.

Готовятся похороны Ленина. И Троцкий уже на отдыхе получает от меня телеграмму: «Похороны состоятся в субботу, не успеете прибыть вовремя. Политбюро считает, что вам по состоянию здоровья необходимо ехать в Сухум». Вот так я устроил, что второй вождь революции не пришел проводить своего друга в последний путь. Люди не сказали, но, может, подумали – гордыня!

Семьяза:

Попробовал было «протравить» как следует Троцкого, устроив ему тайную болезнь, но не вышло. Во второй половине января 1924 года Троцкий выехал на Кавказ, чтобы попытаться избавиться от преследовавшей его таинственной инфекции, характер которой врачи вряд ли разгадали бы. Там его должна застать собственная смерть или весть о смерти Ленина. Тогда он демонстративно не смог приехать на похороны любимого вождя. И все это увидели, запомнили! Телеграмму о смерти я послал позже, чтоб не успел.

Хранитель:

Догадается этот Троцкий об организованном Сталиным государственном перевороте, который состоится в январе 1924 года? Может быть, сбежит за границу?

Перед самым отъездом из Москвы, 18 января, Троцкого дважды посетил Гетье. 21 января, через три дня после отъезда Троцкого из столицы, Ленина не стало, а оправившийся от болезни Троцкий так и не смог вернуть себе былого политического веса. Но поскольку таинственный характер болезни, неразгаданный врачами, самому Троцкому был отчетливо ясен, с тех пор он перестал покупать в кремлевской аптеке, лекарства, выписанные на его имя.

Постановка похорон была выстроена замечательно. Торжественно прибыло мертвое тело. Паровоз и вагон, в котором прибыли останки, будут поставлены на вечную стоянку в здании, одетом в гранит и мрамор, пока склеп будет деревянным, потом каменным. Верные ученики вождя преданно несут драгоценное тело от вокзала через всю Москву к Дому Союзов.

Хранитель:

Все тот же «гроб Господень».

Ему так понравилась эта идея, что он решил еще раз повторить ее через полторы тысячи лет…

В семь часов вечера открыт доступ в Колонный зал. Ленин лежит в защитном френче. И я в таком же френче стою над ним в почетном карауле. Преемственность…

Всю ночь идут люди. Очень холодный январь, стужа, жгут костры. Мороз. Страшный мороз на улицах…

Теперь увековечим вождя, специалисты сделают мумию.

Утром 22 января было произведено бальзамирование. Его сделали на короткое время, чтобы дать возможность народу несколько дней прощаться с мессией в Колонном зале.

Однако я задумал божественное действо: мы победим смерть. Организуем тысячи телеграмм трудящихся с просьбой, отложить похороны. После чего, с учетом пожеланий миллионов, «было принято решение сохранить гроб с телом Ленина в специальном Мавзолее на Красной площади у Кремлевской стены». Одновременно «по просьбе рабочих Петрограда» столица бывшей империи стала называться Ленинградом. Сдается мне, скоро Царицын переименуют.

К концу января над гробом возведен деревянный Мавзолей по проекту А.Щусева. Новый храм гроба мессии почти готов. Культ для народа получится весьма внушительным.

По всей стране наставим памятников, музеев, памятных мест. Его авторитет должен на меня работать.

Позже я перестроит жалкий деревянный мавзолей. Теперь тут мрамор, порфир, лабрадор, колонны из разных пород гранита. А посреди, в хрустальном кубе мумия, бессмертная мумия мертвого вождя революции.

Юные ангелы:

- Отвратительное зрелище. Мертвец в стеклянном гробу выставлен на всеобщее обозрение.

- Не просто мертвец, а вождь революции.

- Тайный смысл как раз в том, что вождь мертв. Как мертва или омертвлена, убита сама революция. Вместо нее этот склеп, смертная тоска и кладбищенская тишина.

- Семьяза так и хотел. Он приложил все силы к тому, чтобы превратить революцию в мертвечину. Труп первого революционера выставлен как назидание всем, кто рискнет попытать счастье в борьбе за освобождение человечества от рабства.

- Пока он жив среди людей вокруг него только смерть и тлен.

Тем временем, сталинская империя растет и ширится.

27 октября 1924 года принято Постановление ЦИК СССР «О размежевании советских республик в Средней Азии и о вхождении в Союз ССР Узбекской советской социалистической республики и Туркменской советской социалистической республики». Республики входят на тех же условиях беспрекословного подчинения Центру, но с правом на «культурную и языковую автономию». Позднее 13 мая 1925 года Узбекская и Туркменская республики вошли в СССР.

Я думаю, всем ясно, что в период с июля 1923 по январь 1924 года вся программа встреч больного В.Ленина в Горках полностью в руках Сталина. Он пока еще ему был нужен, безмолвный и неподвижный, для морального закрепления успеха в строительстве его, сталинского, Союза ССР.

Чем дольше Ленин будет лежать в гробу, тем лучше для него и для меня.

Моя сила в безграничной вере народа, этих рабочих, солдат, крестьян своей партии, своей власти. Именем Ленина я им открою настоящие чудеса. Лишь бы их вера в него, то есть в меня не переставала. Мы наш, мы новый мир построим!

И троцкисты нам не помешают. В апреле я читаю курс лекций «Основы ленинизма» в Московском Коммунистическом университете имени Свердлова. Ленинизм народ теперь будет усваивать от меня.

[Храм гроба моего Учителя]

Смерть упростила и ускорила многие процессы моей власти.

В мае 1924 года завершается Ленинский призыв в партию передовых рабочих. Всего принято рабочих 241 600 человек. Я очень доволен притоком новых членов партии и особенно процедурой приёма, когда беспартийные рабочие выдвигали своих товарищей в члены партии. Партия стала по сути дела выборным органом рабочего класса, а это свидетельствует о глубокой демократичности нашей партии. Теперь партийная молодежь должна быстро освоить ленинизм, изложенный моим простым языком, языком человека из народа.

С 23 по 31 мая я руковожу работой XIII съезда РКП(б), первого съезда партии после смерти В.И.Ленина, выступаю на съезде с организационным отчётом ЦК. С политическим докладом выступает, как и на XII съезде, Зиновьев. Съезд одобряет резолюцию XIII партконференции, что означало полное политическое поражение Троцкого, который вскоре лишился всех руководящих постов в партии и армии. Съезд избирает меня членом комиссии по работе среди молодёжи. Теперь меня встречают как положено, появление мое на трибуне сопровождается продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию.

Семьяза:

Прямо как в старые добрые времена. Моего великого императора Константина священники тоже встречали стоя и хлопали. Теперь он святой. Интересно, а догадаются эти черви меня причислить к лику святых? Вот был бы случай! Случай…

На XIII съезде партии в 1924 году зачитано, наконец, ленинское «Письмо к съезду» в моей редакции. Так долго ждали они этого момента. Остальные статьи, исправленные мной, теперь тоже можно показать. Их чтение будет производиться только по делегациям съезда, широкой огласке они не подлежат. Ленинский призыв в партию одобрен. Хорошо придумано? Набрать побольше молодых и неотесанных, чтобы они разбавили эту старую и уставшую партийную кровь. Стариков пора на пенсию, чтобы не мешали строить социализм, как мы его понимаем. Троцкий получил по зубам на съезде со всей своей оппозицией. Все припомню ему.

2 июня на Пленуме ЦК я во второй раз выступаю с заявлением о своей отставке.

На этом Пленуме меня снова избирают членом Политбюро, Оргбюро, Секретариата и в третий раз – генеральным секретарём ЦК партии. Я делал свой любимый ход: просил об отставке – ведь так хотел Ленин, а воля вождя для меня священна. Дальше все случилось, как я и ожидал: все, и Троцкий, и Каменев, и Зиновьев – в страхе и ненависти друг к другу единодушно голосуют, чтобы я остался предводителем этой секты. Так я стал генсеком, по их желанию. Теперь я могу им всем сказать: вы этого сами хотели!

От имени Ленина я воззвал к народу восполнить потерю новыми молодыми большевиками. 240 тысяч новых членов получила партия.

Хранитель:

В результате к 1930 году почти 70% в партии составила призванная будто бы Лениным молодежь. Партийные ряды расширились и окрепли. Сталин сделал партию массовой, народной. Как и мечтал Ленин! Но осталась ли она ленинской, большевистской, защищающей интересы рабочего класса? Большой вопрос.

Дискутировать некогда. Социализм надо строить.

Семьяза:

Да, вот именно. Социализм, понятный народу нужно строить. Его величественное здание я себе уже представляю. Этот социализм превзойдет по своей мощи все мировые благоглупости утопистов, предложенные до сих пор. Я уселся на этот социализм всерьез и надолго. Его лучше вытравить изнутри, как самую опасную заразу для глупого человечества.

И теперь после омоложения партии старого вождя следует промывание мозгов обновленным ленинизмом этому идиотскому Коминтерну.

С 17 июня по 8 июля я участвую в работе V конгресса Коммунистического Интернационала. Меня выбрали членом Президиума конгресса, а также членом комиссий: для выработки резолюции о ленинизме, политической, программной, и утвердили председателем польской комиссии. Сама судьба помогает мне припомнить полякам мое унижение 1920 года!

С 1 по 3 июля я руковожу заседаниями польской комиссии V конгресса Коминтерна, выступаю с речью «О Компартии Польши». 8 июля меня избирают членом Исполкома и Президиума Исполкома Коминтерна.

4 августа выступаю на Оргбюро по вопросу о развитии пионерского движения. 11 августа делаю доклад на Оргбюро по вопросу «о воспитании Ленинского призыва». Поросль нашу коммунистическую надо готовить в правильном направлении.

Меньшевистская шайка продолжает бить друг другу морду. А я ни причем!

В августе Троцкий издаёт сборник своих работ за 1917 год и называет эту книгу «Уроки Октября». В ней он рассказал, как все происходило в дни революции, собственно, свою точку зрения. А меня там и не было, что ли? В Революции? Только он и Ленин? Это самоубийство, Лев. Зиновьев и Каменев в ответ сразу бросились на слабого Льва. Я включился в этот дружный хор. Мы начали кампанию отлучения Льва от вечно живого вождя. Мы ему припомнили все: разногласия с Лениным, метания к меньшевикам и обратно. Троцкий еще не понял, что он труп.

Троцкий будто еще не понял, что главный его противник всё-таки не Зиновьев. Так даже лучше. Они быстрее друг дружку уничтожат, опозорят перед всей партией и народом.

Отвечая Льву я 19 ноября выступил на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС с речью «Троцкизм или ленинизм?»: «В данный момент, после победы Октября, в настоящих условиях нэпа, наиболее опасным нужно считать троцкизм, ибо он старается привить неверие в силы нашей революции, неверие в дело союза рабочих и крестьян, неверие в дело превращения России нэповской в Россию социалистическую».

Я беспощаден к троцкизму, или лучше сказать, к Троцкому. Поскольку, как я уже говорил, сектантское отрицание союза рабочего класса и крестьянства означало, что троцкисты намеревались управлять страной, не считаясь с волей и интересами подавляющего большинства её населения. Отрицая социалистическую демократию, Троцкий утверждал, что всякая демократия буржуазна и рабочий класс должен её отбросить. В его представлении диктатура пролетариата – это тотальный контроль над всеми сторонами жизни граждан, Троцкий учил своих последователей, что строить социализм можно лишь «железом и кровью», видел «могущественное средство политики» лишь в устрашении; стоя на позициях революционной целесообразности, отрицал социалистическую законность, гарантии прав личности.

Семьяза:

В свое время я реализую его ранние идеи. Сам будет не рад. А звучит заманчиво – тотальный контроль над жизнью граждан! Вот он, мой социализм. Такой и будем строить все вместе. С песнями, с танцами, с радостной музыкой. Так, чтоб сердце пело.

8 декабря я делал доклад на Оргбюро «О комсомольском активе в деревне». По поводу заявления Троцкого, что «молодёжь – это барометр партии», я сказал: «Барометр нужно искать не в рядах учащейся молодёжи, а в рядах пролетариата. Партия должна ориентироваться не на учащуюся молодёжь, а на пролетарское ядро партии. 200 тысяч новых членов партии – вот барометр».

17 декабря закончил работу над предисловием к книге «На путях к Октябрю». Коля и другие помогли. Это мой ответ на «Уроки» Троцкого. Решил историю излагать молодежи. Подожди, мы напишем лучшую историю нашей рабочей партии. Без твоих подсказок.

Юные ангелы:

- Вместе с похоронами Ленина Иосиф начал хоронить социализм, методично и целенаправленно.

- Но так, чтобы труп вождя мировой революции всегда был на виду, всегда был под рукой. Можно было бы придти, поклониться, помолиться. Раз уж он создает новую религию на руинах народной власти.

- Во главе новой церкви встает верховный правитель нового государства – СССР – и он же первосвященник.

- Ему так хочется снова при жизни насладиться титулом земного бога, всемогущего и страшного в своем гневе. Но вместе с тем такого простого и понятного всему народу.

- Трогательное единение народа со своим царем, о котором он так мечтал в прежней жизни. Только теперь религия другая и царский трон другого цвета. Остальное – тюрьмы, пытки, издевательства и казни – как и прежде.

- Храм Гроба Господня заложен вновь, как он полагает, на долгие века.

Часть 3